Все происходило в конце лета 1937 года.
Конечно, в тех случаях, когда нападению подвергалась девушка, только одна из четырех обращалась в полицию. Обычно мужчины стараются не допустить, чтобы их имя оказалось внесенным в полицейские анналы, то же самое касается и женщин. Ставшие жертвами насилия женщины зачастую считают, что жаловаться бессмысленно, и, кроме того, не хотят, чтобы касающиеся их факты были опубликованы в печати.
– Ну и что Риксман? – спросил я.
– Это был тот, кого мы ловили, – ответил Рондлер. – Мы стали следить за ним, и примерно на третью ночь он взял машину и поехал на одну из площадок, где проводили время любовники. Припарковав машину, он прошел около трехсот ярдов и стал ждать в темноте под деревом, где было удобно и темно. Мы получили все, что нам требовалось. У нас была сотрудница полиции – следователь, которая согласилась нам помочь. Мы схватили Риксмана на месте преступления. Конечно, ребята слегка потрудились над ним, и, когда его доставили сюда, он уже раскис. Сидел вон на том стуле и плел свою историю. Он мог вывернуться, но в тот момент не сообразил этого. Позже, когда у него появился адвокат, Риксман попытался разыграть ненормального, но это у него не получилось. Он рассказал, что у него был очень хороший бинокль ночного видения. Риксман прятался в темноте и рассматривал в него место, где обычно парковались машины. Изучив сидевших в машине, выбирал жертву и совершал нападение. Три-четыре раза видел полицейских, которые пытались разыграть парочку влюбленных, но, разгадав их хитрость, ловко избежал ловушки. Обладая таким биноклем, он легко распознавал обман и пережидал.
Он рассказал все. Не смог, конечно, припомнить все случаи своих нападений, но поведал достаточно много. Он не отрицал и стрельбу. Однако все время клялся, что убийство Крейга не его рук дело. Некоторые не верили ему. Я верил. Не мог понять, зачем ему врать, если он все равно своим признанием приговорил себя к петле.
– Его повесили?
– Отправили в газовую камеру. К тому времени, когда ему был вынесен смертный приговор, он стал хитрее, – продолжал Рондлер. – После того, первого ночного допроса больше ничего не говорил. Стал слушаться адвоката, а тот посоветовал ему замолчать. Они ссылались на ненормальность и пытались придерживаться этой версии до самой казни, надеясь, что Риксмана помилуют. Но лично я никогда не считал дело Крейга закрытым.
– А что ты обо всем этом думаешь?
– Ничего не думаю. У меня нет фактов, чтобы разобраться, но скажу тебе, все могло быть.
– Как?
– Эта девица – Фенн – могла лишиться рассудка от любви к нему. Она хотела, чтобы Крейг на ней женился, а он не соглашался. Перепробовала все обычные трюки – не сработало. Он был влюблен в другую и собирался жениться. Тогда она уговорила его поехать с ней в последний раз на прогулку, придумала предлог, чтобы остановить машину, вылезти из нее и подойти к месту водителя. Там она нажала курок, выбросила револьвер и с криками бросилась на дорогу.