– Очень, очень интересно, – сказал я. – От такой истории мог бы расплакаться даже самый крутой судья, сидя над своими законами.
– Я прошу не о сочувствии, а только о справедливости.
– Хорошо, – кивнул я. – А теперь давайте покончим с комедией. Все это выдумали не вы.
– Что вы хотите этим сказать?
– Не вы выдумали план, призванный поставить вашего мужа в затруднительное положение: чтобы он сделал ставку на самый большой выигрыш, а затем обнаружил, что банк пуст.
– Я вас не понимаю.
– Я знаком с очень многими юристами, но существуют всего четыре-пять, которые могли бы придумать действительно ловкий трюк, но, чтобы придумать такое, нужен был чрезвычайно изобретательный юрист.
– Но я же вам говорю, что никакого плана не существовало. Я ничего не придумывала.
– Невольно приходит на память наш друг – Пол Нострэндер, – сказал я.
– А что он?
– Вы знали его?
Эдна Катлер умолкла на несколько секунд, обдумывая, как лучше ответить.
Пока она придумывала ответ, я улыбался, а затем сказал:
– Вы не ожидали, что вам может быть задан такой вопрос? Поэтому, Эдна, вы и не придумали заранее, как на него ответить.
Она сказала твердо:
– Нет. Я не знаю его.
Я видел, что на лице Роберты Фенн выразилось удивление.
– Вот здесь вы совершаете роковую ошибку, – сказал я.
– О чем вы?
– Секретарь Нострэндера может вспомнить, что вы приходили к нему в офис. В его книгах, возможно, даже есть запись на этот счет, по крайней мере вначале, когда он получил от вас гонорар. Люди в баре Джека О’Лири вспомнят, что вы приходили туда вместе с ним. Вас обвинят в даче ложных показаний. Ваш муж потратит состояние на частных детективов, чтобы установить все это. А когда все это всплывет на суде, судья поймет, что вы просто…
Она прервала меня:
– Ладно. Допустим, я знала его.
– Насколько хорошо?
– Я… я с ним консультировалась.
– И что он вам посоветовал?
– Он сказал, что единственное, что я могу сделать, – это перестать беспокоиться. – И она добавила торжествующе, сознавая силу своих доводов: – Он сказал, чтобы я не предпринимала ничего, пока мне не вручат соответствующие бумаги, а когда вручат, чтобы тотчас же известила его.
– Это прекрасная позиция, – заметил я. – Нострэндер мертв. Вы знаете, что он не может опровергнуть ваших слов.
Она не стала возражать, ограничилась тем, что сверкнула в мою сторону глазами.
Я повернулся к Роберте:
– А вы знали его?
– Да.
– Как вы познакомились?
– Он хочет заставить тебя сказать, будто я представила тебя ему, – быстро подсказала Эдна. – Вы ведь с ним познакомились в баре, правда, Роб?
Роберта ничего не ответила.