– Правильно. Эмори Г. Хейл, Нью-Йорк и обратно.
– А вы не скажете, как он выглядел?
– Нет, я его не помню. Минутку. – Я услышал, как он спросил: «Помнит кто-нибудь, что продавал билет человеку по имени Хейл, в Нью-Йорк? Интересуется полиция Шривпорта…» – Сожалею, у нас никто его не помнит, – прозвучал ответ.
– Когда вы регистрируете пассажиров, вы их взвешиваете?
– Да.
– Сколько весил Хейл?
– Минутку. Эти записи у меня под рукой. Он весил… посмотрим… Да, вот оно: он весил сто сорок шесть.
Я поблагодарил сотрудника аэропорта и повесил трубку. Эмори Г. Хейл должен был весить приблизительно двести фунтов.
Я вышел из телефонной будки.
– Ну что? – спросила Роберта. – Плохие новости?
– Хотите отправиться в Калифорнию?
– Да.
– Думаю, мы сумеем нанять машину, которая отвезет нас в Форт-Уэрт, а из Форт-Уэрта самолетом полетим в Лос-Анджелес.
– А почему в Калифорнию?
– Потому что, когда речь идет о вас, этот штат очень, очень горячее место.
– А мы не будем привлекать внимание?
– Будем. И чем больше, тем лучше.
– Что вы имеете в виду?
– Люди проявляют любопытство в отношении пары, которую не знают. Надо сделать так, чтобы они узнали нас. Мы познакомимся со всеми – от водителя нанятого автомобиля до пассажиров в самолете. Мы – муж и жена из Лос-Анджелеса. Отправились на Восток, чтобы провести там медовый месяц. Но получили телеграмму, что у вашей матери был сердечный приступ. Пришлось прервать медовый месяц. Люди будут нам сочувствовать и запомнят нас именно в таком качестве. Если полицейский телетайп начнет передавать ваше описание как человека, подозреваемого в убийстве, никто не свяжет его с бедной маленькой невестой, встревоженной болезнью своей матери.
– Когда мы тронемся в путь? – спросила Роберта.
– Как только я позвоню и закажу автомобиль, – сказал я и вернулся в телефонную будку.
Воскресным утром, едва рассвело, мы скользили над Аризоной. Постепенно пустыня под нами переставала казаться смутно различимым серым морем, стала обретать форму, цвет и материализоваться. Высокие зубцы утесов, казалось нацеленные вверх на самолет, освещали первые лучи света. Внизу под нами в глубоких каньонах и вымоинах синели тени. Густые звезды медленно погружались в голубовато-зеленую бездну и меркли. По мере того как мы продвигались на запад, рев двух двигателей эхом отдавался от расположенных внизу острых выступов.
Восток заалел. Верхушки скал точно купались в шампанском. Мы летели над пустыней, словно спасались бегством от солнца. А оно внезапно выскочило из-за горизонта, ударив нас яркими лучами. Нежные краски зари уступили место ослепительным сполохам там, где солнце рассыпало золото, ударяясь о вершины скал, расположенных к востоку, подчеркивая темные тени.