– Разве это нарушение закона – ездить в автомобиле? – с невинным видом спросила Мицуи.
– Все дело в том, кто для вас его арендовал.
– Мой приятель.
– Значит, Бастион был вашим приятелем?
Она задумалась.
– Так был или нет?
– Нет, – ответила она.
– Видимо, просто дал вам этот автомобиль из солидарности с угнетенным рабочим классом, так? – спросил Хуламоки.
Мицуи молчала, снова надев на себя маску ничего не понимающей восточной женщины; казалось, эту броню невозможно пробить никакими хитроумными вопросами. Но сержанта Хуламоки это не смутило – видимо, опыт работы с восточными молчальниками у него был.
– Если вы не скажете правду, я вас арестую.
Сержант молча смотрел на Мицуи; она тоже подняла на него глаза, и в комнате повисла напряженная тишина.
Мицуи сидела неподвижно, как статуя, но глаза ее снова забегали. Она всячески старалась избегать пытливого взгляда Хуламоки, а он все смотрел и смотрел на нее, ни на секунду не ослабляя психологического давления. Все остальные тоже молчали.
Потом сержант глянул на свои часы и вновь на Мицуи. Он не говорил ни слова о том, сколько времени дает ей на размышление, лишь показывал это всем своим поведением. Сидел он в свободной позе, не выказывая ни вражды, ни дружелюбия. Было ясно, что он просто полицейский, который несет свою службу – спокойно, без грубостей, но при необходимости будет действовать очень быстро и жестко.
Такого напряжения Мицуи выдержать не могла.
– Я буду говорить, – сдалась она.
– Говорите, – сказал Хуламоки.
– Неделю с небольшим назад этот человек пришел ко мне, – начала она.
– Кто?
– Он сказал, что его фамилия Бастион.
– Что ему было нужно?
– Некоторые услуги.
– Сколько он вам обещал?
– Сто долларов каждую неделю.
– Что вы должны были сделать?
– Впустить его в дом, когда госпожи не будет.
– И вы это сделали?
– Сделала.
– А что сделал он?
– Просверлил дырку в стене, вставил микрофон, протянул провода. Он велел вымести осыпавшуюся штукатурку и привести все в порядок, чтобы никто ничего не заметил.
– И вы это сделали?
– Сделала.
– Что дальше?
– Он установил записывающую машину и показал мне, как менять катушки. Каждые шесть часов надо было менять катушки.
– И это вы делали?
– Делала.
– Куда вы девали пленки, которые записывали?
– Клала в свою сумку.
– А потом?
– Отвозила их мистеру Бастиону.
– И что он с ними делал?
Она пожала плечами.
– И Бастион предоставил вам автомобиль?
– Да, чтобы я могла быстро привозить ему пленки.
– А камеру?
– Про камеру я ничего не знаю.
– Кто еще знал, что Бастион дал вам автомобиль?
– Никто не знал.
– Что еще вы делали для Бастиона?