— Привет, Марисабель, — небрежно поздоровалась она. — Как жизнь?
— Хорошо, — неожиданно для самой себя спокойно ответила Марисабель.
— Донья Марианна, — спросила Фелисия, — у вас не найдется немного шампуня? Мой закончился, а голова страсть какая грязная. Так чешется, будто вши завелись.
Марисабель чуть не стошнило от таких слов, а Марианна, вскочив с кресла, подошла к Фелисии и сказала:
— Сейчас я тебе все дам, детка. Пойдем со мной.
Марианна вышла из комнаты, оставив Марисабель в одиночестве.
Случай переговорить с Марианной наедине предоставился Марисабель только поздним вечером. Им уже никто не мог помешать.
Луис Альберто, так и не справившись с мигренью, отправился спать, Бето рисовал у себя, а Фелисия, поставив кассету с зажигательной музыкой, танцевала в свое удовольствие, не собираясь покидать свою комнату.
Марианна смотрела в холле фильм двадцатилетней давности.
Картина была про любовь, и по щекам женщины катились слезы.
— Интересно? — спросила ее Марисабель, присаживаясь рядом.
— Очень, — Марианна утерла слезы платком. — Каждый раз плачу на этом месте. Такой чудный фильм. Ты не знаешь, что сейчас делает Фелисия?
— Скачет, как коза, в своей комнате. Еле упросила ее сделать музыку потише, чтобы не тревожить отца. Эгоистка она, вот кто.
— Не называй ее так, Марисабель. Это тебе не к лицу, тем более что у девочки такая несчастная судьба… Ты говоришь, она танцует? Значит, мы были правы, когда приняли решение отвести ее к твоей матери. Из нее может получится неплохая балерина.
— Да уж, будет плясать так, что сцену проломит, — едва слышно проговорила Марисабель.
— Что ты сказала, доченька? Я не расслышала…
— Я молчу, молчу.
Марианна оторвалась от экрана, повернулась к Марисабель и пристально на нее посмотрела.
— Ты не в духе? — обеспокоенно спросила она.
— Будешь туг в духе, когда такое вокруг творится…
— Что-то произошло? Объяснись, пожалуйста, девочка.
— Я даже не знаю, как сказать, чтобы не расстроить тебя…
— Что произошло? Да на тебе лица нет!
— Мама Марианна, лучше мне держать рот на замке…
Марианна выключила телевизор. Затем, положив руку на плечо девушки, сказала:
— Я вижу, что тебя что-то гложет, не дает тебе покоя.
Марисабель несколько мгновений молчала, как бы собираясь с духом. Дыхание ее участилось, глаза увлажнились.
— Несколько дней назад, — наконец, начала она, — я имела разговор с Белиндой. И она… Нет, я не могу…
— Что тебе сказала Белинда? Она как-то обидела тебя, унизила, оскорбила? Она ведь это может.
— Нет-нет, она меня никак не обидела. Просто… Она рассказала, что… встретилась недавно… в больнице… со своей давнишней приятельницей Делией. Мама, я не могу продолжать… Это оскорбление для нашей семьи!