Марианна широко раскрыла глаза.
— Оскорбление? — переспросила она. — Я не понимаю… Говори же, ну!
— Белинда встретилась в больнице с Делией, — голос Марисабель дрожал. — А Делия раньше была проституткой…
— Ну и что?
— А то, что Луис Альберто с ней встречался, когда он был молодым! Неужели ты никогда не замечала, мама, что Фелисия необычайно похожа на него?
Марисабель расплакалась.
Марианна протянула ей платок, которым она еще совсем недавно сама вытирала слезы, и недоуменно проговорила:
— Что ты хочешь этим сказать?
— А ты сама не догадываешься? Они же как две капли воды…
— Постой-ка, постой-ка. Помнится, Луис Альберто рассказывал мне… Но это было так давно… Я и сама… — вдруг она обхватила голову руками. — Неужели?
— Да, мама. Белинда уверена в этом!
— Не может быть…
Марианне опять пришлось воспользоваться платком. Слезы градом покатились из ее глаз.
— Не может быть! Завтра же я пойду к этой Делии и все у нее узнаю! Господи, да что же это такое?
— К сожалению, она умерла, мама.
— Как умерла? — опешила Марианна.
— Ее кто-то ударил ножом… Она уже ничего не скажет… Никогда.
— Но можно ли верить Белинде? Хотя… Я предчувствовала недоброе… Предчувствовала… И все же мне не верится…
— Представляешь, мама, какой это позор? Иметь дочь от проститутки! Боже мой, если бы я знала!
Две женщины обнялись и теперь плакали вместе. Их плач был таким громким, что разбудил Луиса Альберто. Он открыл глаза и прислушался.
— Эта мигрень меня когда-нибудь доконает… — сказал неизвестно кому Луис Альберто и снова уснул.
А вот Марианна не спала в ту ночь. Лежа рядом с мужем, она то и дело вздыхала, глотая слезы.
«Неужели Фелисия все-таки его дочь? — думала она. — Как же это могло случиться? И почему он об этом не знал? А вдруг… Вдруг он знает, но боится об этом сказать? Тогда понятно, почему он души не чает в Фелисии, почему старается ее всячески ублажить… Нет, не может быть… Так не хочется в это верить… Но ведь и вправду девушка похожа на него, тот же рот, те же глаза… Ох, беда… Хотя что Бог ни делает… Я же стала относится к Фелисии как к дочери, почему я должна менять к ней отношение, когда узнала, что она действительно наша дочь? Сказать ли об этом мужу? Лучше повременить, подождать немного. А вдруг что-нибудь прояснится?»
Она предавалась размышлениям всю ночь, так и не сомкнув глаз, а поэтому весь следующий день ходила сонная и в плохом настроении.
Фелисия была взволнована.
Через несколько минут ей предстояла встреча с Джоаной, матерью Марисабель.
«Никогда не думала, что буду брать уроки танцев, — думала она. — Я же такая неуклюжая… Джоана будет сердиться, скажет, что я бездарность… Попросит меня что-нибудь станцевать… Вот позор-то будет. А еще, не дай Бог, Марисабель си про меня наговорила всяких гадостей… Вдруг Джоана будет относиться ко мне предвзято? Пусть только попробует ругаться, я ей так отвечу, что долго будет помнить. Хотя что это я? Все кругом меня так любят, а я… Подозрительная какая-то, неблагодарная… Мне же хотят добра… А что, если из меня выйдет толк, что, если у меня получится? Ведь я танцую лучше многих знакомых девчонок».