Она решилась простить ее и признаться, что принц был еще жив. Однажды она позвала ее. Тика с раскаянием опустилась на колени посреди зала. Она спрятала лицо в широких рукавах и дала волю слезам.
— Ты мне не будешь больше говорить о принце Тозе? — спросила Фаткура.
— Никогда, госпожа, — сказала Тика. — Разве только для того, чтоб проклинать его.
— Хорошо, я тебя прощаю. Говори мне о моем возлюбленном, как раньше.
— Увы! Он умер, — сказала Тика. — Я могу только оплакивать его вместе с тобой.
— Ты не находишь, что я быстро утешилась?
Удивленная Тика подняла глаза на свою госпожу, та улыбалась.
— Мне показалось… — пробормотала служанка. — Я думала, что он был неправ перед тобою, дав победить себя.
— Если б я тебе сказала, что он никогда не был побежден, что он жив…
— Он торжествует в твоем сердце, он жив в твоем воображении: это ты хочешь сказать?
— Нет, он еще дышит земным воздухом.
— Увы! Это невозможно. Перед нашими глазами его бледная голова скатилась на землю; я до сих пор еще дрожу при этом воспоминании.
— Человек, который умер пред нами, был не Ивакура.
«Неужели горе помутило ее разум»? — подумала Тика и с ужасом посмотрела на свою госпожу.
— Ты думаешь, что я с ума сошла? — сказала Фаткура. — Когда он придет и откроет двери этой темницы, ты увидишь, права ли я.
Тика не смогла возражать своей госпоже, она притворилась, что верит, будто Нагато жив.
«Лучше этот странный бред, чем отчаяние, которое замучило бы ее!» — думала она.
Они снова начали, как раньше в даири, говорить об отсутствующем. Они вспоминали его слова, анекдоты, которые он рассказывал. Они старались подражать интонации его голоса, воспроизводили его костюм, припоминали его черты, его улыбку, его позы. Часто они долго спорили о какой-нибудь подробности, о дне, о фразе, произнесенной им.
Таким образом часы текли быстро.
Каждый день принц Тоза посылал Фаткуре в подарок цветы, редких птиц, прелестные материи. Каждый день Фаткура выпускала птиц, бросала материи и цветы в окна. Принц не унимался. В полдень он приходил с визитом к пленнице и говорил ей о своей любви.
Но однажды он вошел к Фаткуре со странным выражением лица. Он удалил Тику жестом, не терпящим возражений, потом подошел к Фаткуре и пристально посмотрел на нее.
— Ты твердо решилась постоянно сопротивляться мне? — сказал он, помолчав.
— Постоянно, и ненавидеть тебя так же, как я презираю тебя.
— Так это твое последнее слово? Подумай еще.
— Мне нечего думать: я возненавидела тебя, как только увидела, и буду ненавидеть тебя до самой смерти.
— Хорошо же! — вскричал принц страшным голосом. — Я заставлю тебя быть моей женой.