Генерал думал, вспоминал и строевым шагом, не останавливаясь, ходил по диагонали камеры — одиннадцать шагов туда, одиннадцать обратно. Внезапно остановился. Над его головой на подоконник упала узенькая полоска солнечного света.
«Весна! В эти дни мама у нас готовилась к празднику, ставила тесто… пекли жаворонков… Ведь совсем недавно еще все это было…»
Вот опять застучали гномики своими крохотными молоточками по серебряным наковаленкам… И — бомм! Четверть десятого.
Золотистый клинышек недолго полежал на подоконнике и растаял. А генерал все ходил и ходил по полутемной камере, и останавливался, и прислушивался, и считал — часы, четверти и половинки…
Опять поворачивался ключ. Два солдата. Один — прежний, несущий караул по этажу, другой — лет под сорок, с сердитыми, недобрыми глазами.
— На прогулку!
Генерал торопливо накинул на плечи шинель, взял папаху.
— Выходи, — сказал сердитый солдат.
Ах, как много солнца в этой длинной аркаде, за этими большими полукруглыми окнами! Даже сквозь белую краску, которой замазаны стекла, сочатся и падают на каменный пол трепетные куски солнечного света…
Знакомая пологая лестница в два марша. Узенькая знакомая дверка. И вот тут, когда они с конвоиром подходили к этой двери, здание бастиона дрогнуло от артиллерийского залпа. Оба они — и конвоир и заключенный — остановились.
Еще залп. Еще один.
Бумм! Бумм! Буммм!
Орудия палили где-то совсем близко. Казалось — над головой.
Дверь со двора распахнулась, вбежал молодой солдат с винтовкой.
— Побегли! — сказал он конвоиру Хабалова.
— Стой здесь. Не уходи, — приказал тот Сергею Семеновичу, и оба солдата убежали, скрылись за поворотом лестницы.
А пальба продолжалась. Сквозь открытую дверь сочились со двора солнечный свет и чистый невский воздух. Сергей Семенович подошел чуть-чуть ближе и увидел за дверью во дворе Павла Григорьевича Курлова, командира корпуса жандармов. Тот стоял в накинутой на плечи шинели и, закинув голову, смотрел наверх.
— Павел Григорьевич! — окликнул его Хабалов. Тот не услышал. Сергей Семенович оглянулся. Никого рядом не было. Он шагнул через порог и тронул Курлова за локоть.
— А-а, Сергей Семенович! Здравствуйте! — закричал тот.
Бумм! Бумм! Бумм!
— Что такое? Что происходит?
Бумм! Бумм! Бумм!
— Что за пальба?
— Нет. Я тоже думал, что — началось. Увы, ошибся. Ведь это холостые…
— Что?
Бумм! Бумм! Бумм!
— Холостые, говорю. Какой-то салют, по-видимому.
— А по-моему, это не холостые.
Внезапно канонада смолкла.
— Вы где? — спросил Курлов. — Во втором?
— Что во втором?
— Имею в виду этаж.
— Да. А вы?
— Тоже.