Об этом пишет в своих воспоминаниях «Очерки русской смуты» А.Деникин. Полезно почитать и письма адмирала Колчака. Этой ненависти к простонародью не было и в помине у красных, которых видели крестьяне, — у Чапаева или Щорса. Они были
«той же расы». Это и решило исход Гражданской войны — при том, что хватало жестокостей и казней с обеих сторон
[12].
По накалу страстей Гражданская война в России на стадии столкновения добровольческих армий была сходна с войнами этническими и религиозными.
Глава 4
Вызревание ответной ненависти низов
Основания для социальной ненависти крестьян
В «Очерках русской смуты» А.И.Деникин описывает свою поездку инкогнито по России после Февраля 1917 г. Он говорит о «ненависти, накопленной в течение столетий»:
Теперь я увидел яснее подлинную жизнь и ужаснулся. Прежде всего— разлитая повсюду безбрежная ненависть — и к людям, и к идеям. Ко всему, что было социально и умственно выше толпы, что носило малейший след достатка, даже неодушевленным предметам — признакам некоторой культуры, чужой или недоступной толпе.
Эти его рассуждения сами проникнуты расизмом, ненавистью к «толпе», якобы отрицающей недоступную ей культуру. Он как будто Толстого не читал, который задолго до этого предупреждал тех, кто был «социально и умственно выше толпы». Надо было раньше задуматься о «подлинной жизни».
Выступая в революции вместе с рабочими, крестьянство заимствовало от них многие понятия, придавая им смысл, далеко выходящий за рамки классовой борьбы. Например, под буржуазией крестьяне понимали не весьма абстрактный социальный тип, а что-то вроде воплощения вселенского зла, которое и надо уничтожить ради всеобщего блага. М.М.Пришвин записал в дневнике 10 августа 1917 г., в деревне:
Тихонов, большевик, пишет мне в письме слово «буржуазия» в кавычках… Но простой человек слепо верит, что есть какая-то совершенно отдельная от народа и зловреднейшая из всех на свете порода людей — буржуи. У нас крестьяне согласно с знакомым словом «Маньчжурия» называют ее «Буржурия».
Это отношение к буржуазии как чуждой враждебной расе было вплоть до открытой Гражданской войны лишь потенциальным, скрытым основанием для будущей открытой ненависти. К конкретным людям из числа буржуазии, не проявлявшим по отношению к крестьянам открытой враждебности и идущим на диалог, ненависти летом 1917 г. не возникало. М.М.Пришвин сделал в дневнике (14 мая) интересную запись:
Нагавкин — русская фамилия: нагавкали на человека — вот и стал он на веки вечные Нагавкин. А впрочем, жулик на редкость. Живет он в мещанской слободе, и по виду живет, словно купец, а разобрать? С 27-го числа, как началась революция, приходил каждый день оратор и вечером ораторствовал и разбирал всех, кто буржуй, а кто пролетарий. Вот как-то раз стали разбирать, Нагавкин и говорит: «А что, посредник торговли — буржуй?»— «Конечно, — отвечают— буржуй!» и: «Ну, а как же и тот, что два яблока и коробку спичек на пупе носит, тоже буржуй?»— «Посредник, значит, буржуй!»— «И я тоже?» — «А ты, что ж, ты самый и есть буржуй: фабрика, дом и прочее». Тут Нагавкин вынимает из кармана всю свою канцелярию. «Пожалуйте!» — подает какие-то квитанции. Рассматривают товарищи: нефтяной двигатель — заложен, кожа — заложена, здание— заложено. «Это, — говорит Нагавкин, — фабрика, а вот дом». Посмотрели: дом тоже заложен и перезаложен. Потом пошли пиджаки, сапоги, женские бурнусы. «Жена только не заложена, жена моя, ну, как, товарищи, после этого: буржуй или пролетарий?» Подумали, подумали товарищи, поспорили, вспомнили опять того, кто два яблока и коробку спичек на пупе носит, решили опять, что тот буржуй, а насчет Нагавкина ничего не могли решить. И так в Черной Слободе живет кожевник фабрикант, в собственном доме живет и чем-чем только не занимается, и рожь осыпает, и яйца скупает, и старые серебряные кокошники перетапливает, и принимает дохлых ягнят и собачьи шкурки, а сказать определенно про него никто не может: буржуй он или пролетарий.