— Да вы что вообще творите-то? — продолжал разоряться Эдик.
Анатолий Петрович ничего не говорил, но в его взгляде откровенно повис вопрос.
Гуров опустился на стул рядом с ним и спокойно сказал:
— Вы видели точечку, сверкающую на груди сына?
— Да. Я подумал, что это он чем-то заляпался…
— Так вот, это был след от лазерного прицела винтовки, — так же невозмутимо пояснил Гуров. — Таким обычно пользуются киллеры.
У обоих Носковых округлились глаза. Они испуганно переглянулись.
— К-как это? — заикаясь, спросил Эдик. — Какие киллеры?
— Обыкновенные. Один из таких вот убийц несколько минут назад прятался вон на той крыше. — Гуров показал туда, где недавно побывал.
Носковы смотрели то друг на друга, то на полковника, не в силах что-либо понять.
— Это что же? — первым обрел дар речи Анатолий Петрович. — В нас стрелял киллер?
— Не успел. Хорошо, что я тоже заметил эту точку на груди Эдика.
— Так он что?.. — голос Носкова сел. — Хотел убить моего сына?
— По всей видимости, да. Извините, но подробного объяснения этому инциденту у меня нет. Я знаю столько же, сколько и вы. Единственное, что могу сказать определенно, — вам нужно соблюдать осторожность. Вы можете воспользоваться услугами охранного агентства, чтобы вас доставили домой?
— А вы не отвезете нас? — растерянно спросил Анатолий Петрович.
— Увы, у меня другая работа. И вот еще что. Не отправляйте Эдика в дом матери и вообще не оставляйте его одного. Вам сейчас нужно находиться рядом с ним. На улице желательно не показываться, к окнам не подходить. Охрану оставить дома, организовать круглосуточное дежурство. Средства на это у вас есть?
— Да уж найдутся, — проговорил озадаченный Носков-старший, а его сын громко возмутился:
— Черт знает что происходит!
— Завтра нам обязательно нужно будет встретиться с вами и все обсудить, — сказал Гуров. — Кстати, когда состоятся похороны Анны?
— Через пять дней.
— Захоронение на каком кладбище?
— Не захоронение, — поправил его Носков. — Кремация.
— Это чье решение? — поднял брови Гуров.
— Анна так хотела и отдала соответствующее распоряжение. Она почему-то всегда испытывала чувство брезгливости, когда речь заходила о покойниках. Не раз говорила, как ей отвратительна мысль о том, что ее тело станет гнить в земле и его будут поедать черви.
— Что ж, у каждого свои предпочтения, — пробормотал Гуров. — На вашем месте я не стал бы присутствовать на похоронах, учитывая сегодняшние обстоятельства.
— Но это мать моего сына! — запротестовал Носков-старший.
— Решать вам. — Гуров поднялся. — Вызывайте охрану, а мне надо ехать.