— А ему-то он зачем? О какой выгоде вы говорите? — не понял Гуров.
— Саша хочет упрочить положение своей дочери на эстраде, — ответил Носков с легким недоумением, словно это было очевидно для всех. — Оно пока, честно говоря, довольно слабенькое. А как жена Эдика она сразу повысит свою популярность, ее рейтинг возрастет. Милютин убежден, что это сыграет на пользу и Эдику, поскольку их имена долго будут пестреть на страницах прессы.
— А вы так не считаете?
— Я не хочу повышать популярность своего сына таким путем! — резко ответил Анатолий Петрович. — В конце концов, это просто недостойно!
Он закурил еще одну сигарету. Видимо, данная тема была для него совершенно неприятна и волнительна.
Носков-старший наспех сделал несколько крупных затяжек, вдруг спохватился, затушил сигарету в пепельнице и спросил:
— Ну так что, вы поедете? Вылет завтра из Москвы в Самару. Вечером концерт, потом поезд до Саратова, там еще одно выступление, потом в Волгоград и оттуда самолетом в Москву. Лучшие гостиницы. Поезд фирменный, вагон СВ. Через три дня вы будете дома. — Он вопросительно посмотрел на Гурова.
— Пока не могу дать вам ответа, — сказал Лев Иванович. — Чтобы определиться, мне нужно выяснить сегодня еще ряд вопросов. Потом будет видно. Я позвоню вам вечером.
Сыщик спустился на первый этаж и увидел, что Эдик Носков уже приехал. Он стоял возле двери рядом со стройной девушкой с волнистыми каштановыми волосами, такими же, как у Александра Милютина. Гуров понял, что это и есть его дочь.
Девушка, надо признать, была очень симпатичная, даже красивая. Однако Эдик Носков смотрел на нее довольно безразличным взглядом. Да и она отвечала ему тем же. Они почти и не разговаривали между собой.
Гуров не стал задерживаться, мимоходом поздоровался с Эдиком, кивнул Носкову-старшему, вынырнувшему откуда-то из коридора с кипой бумаг в руках, и вышел из здания студии звукозаписи. Он сел в машину и проехал по улице Правды еще один квартал.
На Ленинградском проспекте находилась нотариальная контора Аркадия Корзуна, чуть дальше — студия Носкова, а еще через квартал — телестудия, где проходили съемки программы «Сенин и Полонский». Гуров решил воспользоваться моментом и одним выстрелом убить даже не двух, а сразу трех зайцев. Покончив с Носковыми, он через две минуты был уже у телестудии и для начала все же набрал номер Федора Полонского. Когда ему в очередной раз никто не ответил, сыщик позвонил Андрею Сенину.
К его радости, вскоре он услышал знакомый эмоциональный тенор:
— Да, слушаю. Алло, говорите! Кто это?