Подчиненные не звонили. Завадский перехватил инициативу, посмотрел на часы и самолично разлил остатки коньяка.
— Ладно, Константин, посмотрим, что нам день грядущий готовит… А может, обойдется, как ты думаешь? Поплачет мама, и вернется к ней сынок? Каких только казусов не случается! В Севастополе недавно трое студентов пропали. Родители с ног сбились, милиция в недоумении. А потом вернулись — сами, представляешь? Познакомились в кафе с тремя симпатичными курочками: поехали, говорят, к нам, мальчики, — живем в особняке на море, развлечемся. Приезжают — и впрямь особняк буржуям на зависть. Только загажен — по самую крышу. Словно эскадрон неделю бесился. Девчата тихо исчезают, ворота закрываются, образуются похмельные амбалы-телохранители: так и так, парни, вот вам три дня, в особняке должен быть наведен идеальный порядок. Что не так — бьем по почкам. Погуляли в отсутствие шефа. А шеф на днях прибыть должен. Опомнились амбалы, девчонок подключили, с которыми резвились, — не самим же в этом дерьме возиться. В общем, три дня и три ночи лохи проводили генеральную уборку — чистили, шкрябали. На дорожку им даже денег немножко выдали…
В девять вечера изрядно разморенный Завадский побрел к семье. Полчаса спустя телефонный звонок отодрал Максимова от ванны. Докладывал Вернер:
— Обработали всех восьмерых, командир. Уморил ты нас… Ребятки не сахар, но картинка, в общем, вырисовывается. Разборку с «голубым» лицезрели многие. И как девица колой гея окатила — тоже не пропустили. Непонятно, с какой радости он полез к разнополой парочке, но это ладно. Дискотеку наши фигуранты покинули примерно в половине одиннадцатого. Двое из опрошенных курили на крыльце, видели их уход. Никто не приставал к Шабалину, не предлагал разобраться по душам. Ушли, обнявшись, во тьму — и сгинули. Хвоста за ними не было — во всяком случае, в первые минуты. А после — где ты их найдешь? Дворы темные…
— Ну что ж, — задумался Максимов, — отсутствие результата — тоже результат. Благодарю за службу, Шура. Сколько времени вы там переработали? Три часа?
— Да вроде того, — растерялся Вернер. — А что?
— Дарую час на дополнительный сон. В десять — всем сидеть в офисе. Меня не ждите. Заеду в банк за деньгами, а после в Политех — буду Стрельченко за жабры брать.
— Понял, командир, — обрадовался Вернер. — Уже сплю…
20 апреля. Вторник
В районе десяти утра Максимов сидел на лавочке у второго корпуса технического университета и нетерпеливо смотрел на часы. У храма инженерных знаний ничего не менялось. Те же «дырчатые» лавочки, тот же бронзовый дедушка Ульянов, уверенно показывающий кепкой в направлении пивбара «Шайба» (сорок лет поколения студентов уходили верной дорогой). Те же сизые голуби, аполитично гадящие на плечи вождю. Те же студенты, весело прогуливающие лекцию. Символ города из семи учебных корпусов и десятка общежитий — каждый третий из относительно образованных граждан города хотя бы временно посещал этот вуз. Что за тип отлит из бронзы напротив второго корпуса — многие современные студенты уже и не в курсе (трудно спутать Маркса и Энгельса с Марсом и Сникерсом, но у иных получается). Но вуз по-прежнему пользуется популярностью — поступить на иные факультеты не сложнее, чем в ПТУ.