- Да-да, - с сомнением сказал я. - В детстве меня учили фехтованию. Отец сам здорово владел шпагой и Джереми Ринг тоже, да и Саким был по-своему искусен в этом. В детстве мы часто упражнялись в фехтовании, но только я никогда не сражался всерьез, до крови.
Тут я осекся.
- Если только на ножах, - поспешил уточнить я, - с индейцами. В тех наших горах, пожалуй, еще не было такого года, чтобы на нас не напали индейцы, так что в этом смысле кое-какой опыт у нас, конечно, имеется.
- Да, конечно. Я слыхал о набегах краснокожих на ваши форты. - Он с грустью посмотрел на меня и покачал головой. - Подумать только! Твой отец умер! Даже не верится. Он был таким сильным, таким неистовым воином... Казалось, он должен бы жить вечно.
В детстве я тоже так думал. Отец был по натуре очень мягким, покладистым человеком, и вместе с тем обладал недюжинной силой. Азы военного мастерства он перенял у своего отца, старого солдата, первоклассного воина. Он был родом из мест, называемых Фенландом, из тех самых земель, где жил когда-то сам Хервард Уэйкский, и от него я слышал множество историй о войнах и сражениях на суше и на море.
- Этот город живет по закону джунглей, - предупредил Тилли, - а здешние обитатели и есть самые настоящие и опасные хищники. В Порт-Ройяле нет места для людей добропорядочных и слабых. Тут убивают днем и ночью, лезут в драку по любому поводу, но самое величайшее зло - это местный ром.
Капитан Тилли, насколько я припоминал, был не только капитаном, но также еще и священником. Ведь это именно он много лет назад поженил моих отца и мать. Я же ничуть не сомневался в том, что все, что он говорит о Порт-Ройяле, чистейшая правда, так как мне и самому уже не раз приходилось слышать нечто подобное от заезжих моряков в Джеймстауне во время наших редких визитов туда.
Четверо рослых матросов из команды сидели на веслах, и вскоре наша шлюпка, в которой помимо гребцов сидели капитан Тилли, Генри и я, причалила к берегу. Я первым поднялся по лестнице причала. За сколоченной из неоструганных досок площадкой находилась пристань, выложенная из камня, а еще дальше вдоль берега теснились многочисленные кабачки, винные погребки, таверны и тому подобные заведения, где имелись все условия для "отдыха" матросов. Мимо меня, нетвердо ступая, проковылял какой-то пьяный моряк, голова у которого была повязана пестрым платком, а в ушах блестели золотые кольца, усыпанные бриллиантами.
Тилли указал в сторону узенькой улочки.
- Вон там, - объявил он, - есть приличная таверна. "Бристоль" называется. Зайдешь туда и скажешь, что тебя прислал я. Закажи что-нибудь поесть и жди. Я пришлю к тебе портного.