— Безумство, — поправил Джайлс, который тоже читал Ницше.
И в это время «эф-шестнадцатые» вышли на цель.
Существо, на котором прилетел ксенурс, только издали и только когда на нем сидел двутелый гигант, было похоже на земную манту. Стоило «динозавру-медведю» слезть, как «манта» встала на дыбы и превратилась в помесь гигантской кобры с богомолом. Смотреть на это чудище было тошно и страшно.
Ксенурс обошел Тихоню кругом, нагибаясь к нему то левым, то правым телом, постукивая снизу по корпусу сверхдракона, — послышались металлические поющие удары, — так постукивали когда-то молотками механики по колесам старинных паровозов и вагонов. Затем нагнул голову суперзавра, так что она ушла из поля зрения замерших людей. Послышались новые звуки: треск, звон, скрипы. Тройной гребень на шее Тихони — его антенна-воротник — заискрился мелкими голубыми разрядами. Тела людей свела судорога, но не болезненная, почти приятная.
— По-моему, он нас не замечает, — заметил Кемпер. — Сейчас возьмет, сядет и раздавит. Давай покричим?
Алиссон улыбнулся, заинтересованный происходящим.
— А по-моему, нам ничто не угрожает. Эта зверюга, полунасекомое-полукобра, всего-навсего наземный транспорт ксенурса.
Словно вспомнив о седоках, двутелый колосс вдруг протянул лапу, раскрыв девятиметровую «ладонь» веером, накрыл прозрачный пузырь над седлом и перенес пузырь вместе с людьми, как воздушный шарик, на черную почву этого мира. Затем снова занялся обстукиванием и обслушиванием суперзавра.
Ошеломленные и слегка оглушенные седоки — удар о прозрачные стенки шара был приличным — не сразу пришли в себя. Флегма Алиссона и природный оптимизм Кемпера были поколеблены не столько необычностью свершаемого, сколько непризнанием в них ксенурсом равных себе по разуму партнеров. Да и несопоставимость масштабов людей и гигантских существ действовала на психику, подавляла и отвращала. Смотреть на «кобробогомола», закрывшего собой половину горизонта, было не слишком весело. Что же касается двутелого негуманоида, по мнению Алиссона, он был достаточно вежлив, проявляя минимальную в данном случае заботу, но и только. О контакте речь не шла, ксенурсу он был не нужен.
По-видимому, ксенурс удовлетворился осмотром суперзавра, потому что подал неслышимую команду, и «кобробогомол» послушно принял горизонтальное положение, превращаясь в «манту». Новая команда — тихий световой всплеск в мозгу Алиссона, — и Тихоня взгромоздился на «манту», раскорячился, вставляя лапы и голову в выемки на горбу летающего чудовища. Последним на живую гору влез ксенурс, уселся в седле Тихони, едва не доставая головами потолка-неба. Затем взялся обеими лапами за воротник на шее суперзавра, и вся эта конструкция исчезла. Ни вспышки, ни звука, ни дуновения ветерка.