— Щит? На врата? Не было, иначе бы я увидел, когда вешали. Или это было не в мою смену…
— Не нынешний князь, — объяснил Залешанин жалко, — а из старых… Это давно было.
Страж хмыкнул:
— Ежели давно, то его уже и муравьи съели. Тут водятся особые муравьи, их белыми кличут, хотя они вовсе не белые и не муравьи… Дерево грызут, как зайцы морковку! Что угодно сгрызут. Даже тебя…
— Так они ж грызут дерево, — поймал Залешанин его на брехне.
— Верно, — согласился страж. — А ты не дерево?.. А я гляжу, дуб дубом…
Залешанин потоптался в замешательстве, но, как ни кричи в Киеве, что щит на вратах Царьграда, все же отсюда виднее даже дураку, что щита нет. Страж смотрел насмешливо, дурака видно издали, и Залешанин с усилием напустил на себя беспечный вид:
— Ну да ладно… У меня и без того дел в Царьграде хватает.
— Знамо дело, — поддакнул страж. Глаза его смеялись, но говорил он серьезно. — Сразу же за городскими воротами налево неплохой бордель для варваров. Чуть дальше — бордель для местных солдат, там чуть получше. Ну, если пройти два квартала по улице, там будет постоялый двор, а при нем знатная корчма, где еще дня не прошло без знатной драки!.. Туда все наши ходят, когда надо кровь разогнать… Девки там тоже знатные, но драки — лучшие во всей северной части города!.. Рекомендую.
Залешанин спросил в замешательстве:
— А… эти… базары, рынки?..
Страж оглядел его с головы до ног, посоветовал дружески:
— Да брось… Видно же, какой из тебя купец. Если в самом деле унаследовал отцовы деньги, то лучше пропей, все же на дело уйдут, чем у тебя сразу здешние умельцы все выгребут, а купишь воздух…
— Пошто так? — пробормотал Залешанин.
— Рожа у тебя больно уж торговая, — объяснил страж любезно. — Дурака сразу видно! А с деньгами дурак, так это всем дуракам дурак. Сами по себе деньги еще никого не делают дураком, они только выставляют дурака напоказ.
Залешанин шагнул в ворота, оглянулся:
— В какую сторону, говоришь, постоялый двор?..
Страж отмахнулся:
— Налево. Сразу за городскими воротами.
— Но там какой-то базар… — пробормотал Залешанин.
— Базар? — удивился страж. — А где ж ему быть? Это ж беднота, которые не могут заплатить налог в городских вратах. Вот и торгуют в предместье… отседова до городских врат Царьграда… Это не базар, а так… базарчик. Базарчишко. Настоящие базары — внутри!
Залешанин пошатнулся. Подъезжая к Киеву, всякий раз видел по обе стороны дороги жалких селян, что не могли заплатить пеню за проезд, потому торговали вне городских стен в надежде, что кто-то из проезжающих купит их жалкое тряпье, шкурки или бочонок меду. А все остальные проезжали в Киев, где вольно и богато располагались на его обширных базарах…