«Ну что мне стоит соврать, — подумал он разъяренно. — Я же вор! Не найти на Киевщине богатого человека, которому бы я не соврал, не надул или не готовился надуть, обворовать, обчистить карманы и хлев. Я обманывал и женщин… да что там женщин, этих я обманывал чаще всего… Соври! И нажрешься от пуза, как паук на толстой мухе…»
— Да что с тобой? — повторила она. В ее больших глазах было безмерное удивление. — Ты не болен, чувствую… Еще как чувствую! Но ты ведешь себя так странно…
— Знаю, — огрызнулся он.
— Почему?
— Дурак потому что, — рявкнул он.
— Кто? — не поняла она.
— Дурак, — повторил он. — Дурак из сарая. Все я делаю не то, что люди… Черт, не могу. Все! Что-то стало поперек души. Там оборвалось.
— Души? — повторила она с еще большим изумлением. — При чем здесь душа? Смотри мне в глаза, дай мне твои губы, я хочу видеть твои глаза…
На другом конце города, в башне магов, трое поспешно стирали грязь и пыль с зеркала Видения. Четвертый маг торопливо поставил под зеркалом широкую чашу. Жидкость тихонько бурлила, закипая на незримом огне. Густые испарения зловеще покрывали отполированную поверхность паром. Маги терпеливо всматривались, стирали, снова всматривались. Неожиданно в глубине зеркала, словно оно было толщиной с гору, показалась багровая искорка. Сдвинулась, четвертый маг впился взглядом, на лбу вздулись жилы. Он вперил страшный взор, протянул к зеркалу дрожащие скрюченные пальцы, воздух дрогнул от страшного заклятия. В глубине блеснула синяя молния.
В глубине комнаты сидел в единственном кресле Ликунг, верховный маг. Под его огненным взором маги суетились, наступали друг другу на ноги. Верховный сказал ободряюще:
— Хорошо… Приближается… Теперь не отпускай.
Багровая точка медленно гасла, вместо нее возникли и начали увеличиваться изогнутые улочки, где живут простолюдины, охлос. Выщербленные ветрами стены, детвора прямо посреди проезжей части, тощая поджарая свинья, больше похожая на борзую…
Почему-то эта свинья вырастала в размерах, пока не стали видны даже комочки грязи на худых ребрах. За спиной мага нарастал ропот. Верховный цыкнул, умолкли, но шепот продолжался. Наконец Ликунг спросил с угрозой в голосе:
— Что-то стряслось?
— Да, самую малость…
— Что? Варвар превратился в свинью?
За спиной верховного послышались смешки, подобострастные голоса:
— Варвар!
— А чего еще ждать?
— Они и так свиньи!
— Он только явил свое истинное обличье…
Фивантрокл, младший маг, мокрый, как мышь под дождем, пролепетал, его руки судорожно поворачивали зеркало, словно ловил в полутьме солнечный зайчик: