Вокруг избушки должон быть частокол с человечьими головами. А один кол, свежеоструганный, пуст, ждет его головы… Видать, либо Бабу Ягу выжили, либо сюда так давно никто не забредал, что и частокол сгнил за ненадобностью.
Двум смертям не бывать, сказал он себе мрачно, а одной все равно не миновать… Конь фыркнул, но упрямиться не стал, хотя чуткие ноздри Залешанина вздрогнули пару раз, чуя свежепролитую кровь. Но в лесу кровь всегда льется, зверь кормится другим зверем. А кто бы тут ни был, одними ягодами не проживет.
Над головой громко хлопнуло. Волна теплого воздуха хлестнула по ушам, оставив мохнатые клочья. Он невольно вобрал голову в плечи, а филин, еще громче захлопав крыльями, сделал круг, словно выбирая, с какой стороны схватить эту гадкую мышь со спины коня, неспешно вернулся к избушке.
Залешанин зажато смотрел вслед. Что за филин, что распорхался ясным днем? Солнце еще висит над верхушками деревьев, до заката как до Киева на четвереньках, а он как боярин уже охаживает свои владения…
Конь тревожно прядал ушами. Залешанин погладил по шее, но пальцы вздрагивали, конь чувствовал боязнь всадника, сам не старался храбриться, даже пытался остановиться, но Залешанин попинал в бока, заставил подойти к самому крыльцу.
С той стороны избушки колодец, шагах в пяти. Даже два ряда бревен, хоть и полусгнивших. У двери слева широкая деревянная ступа, окованная снизу для крепости широкой полосой железа. Потемневшая от старости, массивная. Из ступы выглядывает медный пестик, позеленевший, с остатками резьбы или что там было, на письмена похоже, уже почти стертой частым касанием ладоней.
— Эй, — закричал он, — есть кто-нибудь?
В избушке вроде бы зашебаршилось, затем смолкло. Залешанин выждал, заорал еще, громче. Наконец дверь заскрипела. В темном проеме появилась согнутая вдвое фигура. Старуха была в лохмотьях, с трудом опиралась на древнюю клюку, но разогнуться не могла, судя по ее виду, уже лет сто. А то и тысячу. Щурясь от света заходящего солнца, долго всматривалась во всадника на коне. Залешанин попробовал попятиться, но старуха прошамкала:
— Чую, русским духом запахло…
— Все мы пахнем одинаково, — пробормотал Залешанин. — Я вообще-то не рус, а полянин… Да какая разница? Сейчас мы с конем пахнем одинаково… Исполать тебе, бабуля!.. Дозволь спросить дорогу, а то заплутал я что-то… Вроде и лесу-то тьфу, одни кусты да поляны, но я такой удалец, что и в трех соснах плутаю… А не скажешь, и на том спасибо. Поеду себе, ты не серчай…
Старуха пожевала сморщенным ртом, совсем как всякая беззубая старуха, только с ее зубищами получалось страшновато.