Второй раз я дал одиночным, хотя не представляю, как это у меня вышло без переключения режимов ведения огня. В таких экстремальных случаях, один на один с обезумевшим чудовищем, скрюченный палец обычно, наоборот, замерзает на спусковом крючке, и автомат тарахтит без остановки, пока не опустошится весь магазин.
Пуля прошла впритирку над башкой снорка и заставила его еще ниже пригнуться к земле. Эх, сейчас бы гранатометом из подствольника, да в самую харю, чтоб шланг отлетел к чертям псевдособачьим. И башку бы с собой захватил!
Но выстрелы ВОГ-25 к подствольнику мирно покоились в моем вещмешке, потому что мы и без того задухарились тащиться с полной выкладкой по пыльной песчаной равнине.
Кажется, я все-таки слегка зацепил эту тварь. Снорк неуклюже попятился и глухо зарычал, мотая своим дурацким шлангом из стороны в сторону. Из-за противогаза его голос звучал как из консервной банки. И в сочетании с мотающимся шлангом картина здорово напоминала рехнувшегося Дарта Вейдера, вообразившего, что он — боевой слон Ганнибала.
Пользуясь секундной передышкой, я быстро обернулся поглядеть, что там делает Гордей. И остолбенел, напрочь забыв при этом и о себе, и об Анке, а самое главное — о снорке.
Боковым зрением, которое у меня развито неплохо, я видел, как снорк, точно огромный паук, на четырех лапах подбирается ко мне. Но Гордей сейчас беспокоил меня гораздо больше.
Очкарик вместо того, чтобы пытаться как-то спасти Анку, бросил наземь автомат — боевое оружие, идиот! — и сейчас лихорадочно разворачивал какой-то пакет. Анка обреченно стояла в кустах ивняка и молча смотрела на него.
Наконец наш безумный ученый — а как его еще назвать в такую минуту! — развернул свою штуку и зачем-то продемонстрировал ее Анке, одновременно крикнув что-то вроде «ловэ!».
Так вот что было в его руке! Пачка денег.
С чего он решил, что Анке в «жарке» могут понадобиться бабки, я, честно говоря, не понял. Что она там может купить, спрашивается? Пару угольков себе на могилку? Так все это в «жарке» бесплатно, бери — не хочу.
Анка отчаянно замотала головой, мол, вас не поняла, повторите сообщение.
Гордей от злости рванул на себе волосы так, что, кажется, вырвал добрый клок. И заорал так, что даже снорк присел на задницу в недоумении.
— Это «гриб»! «Гри-и-иб»!!! Лови…
Ах, вот оно что!
Сюрпризы сегодня сыплются на меня как из рога изобилия. Гордей, оказывается, имел при себе «гриб» и всю дорогу об этом молчал.
Как там любил напевать и даже порою приплясывать Комбат, возвращаясь из Зоны с большим и наваристым хабаром?