— А если нет?
— Тогда ты вообще освобождаешься от обязанностей проводника. Незачем мне неуправляемый член команды. В этом случае деньги все равно будут уплачены сполна. Подходит?
Везение — все-таки крутая штука, с уважением подумал Тимофей. Деньги сами в руки катят. Ни за что.
И все-таки он считал, что противника надлежит предупредить. Чтобы все было по-честному. Лохов Зона не терпит, и в разумных пределах, не скатываясь в крысятничество, Ковальский сплутовать был не прочь. Однако не в том, что касалось драк. Тут он старался придерживаться правил неукоснительно. С теми, кто, по его мнению, понимал, что это такое, и был способен их придерживаться. Станислав, он это чувствовал, и понимал, и был способен.
— Не удастся тебе меня побить, — сказал он Стасу. — Я Зоной помеченный. Так что оставь надежду, всяк сюда входящий.
— Давай готовься, — мрачно сказал охотник. — Не тяни время.
— Никто не сможет. Предупреждаю во второй и последний раз. Быть тебе битому.
— Трусишь?
— Это я-то?
Вот тут терпение у Тимофея лопнуло. Он честно предупредил своего работодателя. И если у него на плечах не голова, а гнилой кочан капусты, то вот лично его вины здесь совершенно нет. Руки у него теперь полностью развязаны.
Быстренько сложив в кучку лишнюю амуницию, он встал напротив охотника и сказал:
— Ладно, позволяю, ударь меня один раз. Для злости, для того чтобы потом тебя метелить было сподручнее.
Прием был самый простейший. Мало кто откажется от возможности ударить первым. Считается, что это дает преимущество. Вот только наносящий первый удар думает, что блокироваться он не будет, и поэтому бьет по-простому, со всей дури, рассчитывая закончить драку одним махом. От такого увернуться проще пареной репы. И чем сильнее первый удар, тем больше шанс, что наносящий его потеряет равновесие или хотя бы откроется. Не использовать это — грех.
Прикидывая, что шагнуть придется влево, а потом, когда кулак охотника просвистит мимо, надо будет встать обратно, Тимофей даже поднял подбородок, выставил его вперед, чтобы подразнить противника. Тот не выдержал, ударил. Да только целился он не в челюсть, а в подвздошье. И попал. Удар был сильный, хлесткий, и сталкер рухнул на землю как подкошенный.
Боль? Ну да, он ее испытывал. Однако все-таки главным было изумление.
А как же везение?
— Вставай, — сказал охотник. — Сейчас будем драться по-настоящему.
— Хорошо, — пробормотал сталкер.
Поднимаясь, он ожидал подвоха, может быть, удара ногой по лицу или другого хитрого удара, но встать ему Станислав не помешал. В «Штях» подобное могли посчитать и мягкотелостью. Впрочем, здесь не питейное заведение, и они, пусть на короткое время, связанные договором напарники.