Любянецкий и губернатор Риги стали спешно подготавливать подисание договора о взаимопомощи. Это было сделано в тот же день — 10 августа. Атмосфера в Рижском замке во время подписания документа мало напоминала ту торжественность, что царила при первом заключении Унии в Вильне, хотя вызвала колоссальный ажиотаж: зал дворца не смог вместить всех желающих, несмотря на то, что официально пригласили немногих. Кмитич принес в город весть, всколыхнувшую абсолютно всех в Риге: захвачена и горит Вильна, «славянский Карфаген», как здесь называли столицу ВКЛ, один из главных, вместе со Стокгольмом, торговых партнеров Риги! Город пребывал в шоке.
— Поверьте, я и сам крайне заинтересован придать больше активности на литовским фронте. Но король, видимо, считает чуть иначе. Похоже, он сильно увлекся в Польше, — говорил уже не столь дипломатичный и замкнутый, как раньше, Магнус Де ла Гарды Габриэлю Любянецкому, который по-шведски как можно мягче стал укорять его в чересчур пассивной помощи. Встревоженный губернатор Ливонии явно давал понять, что тесного контакта с королем Швеции даже у него, самого приближенного ко двору человека, не всегда получается. За непроницаемым лицом ливонского губернатора скрывалась буря эмоций. Де ла Гарды в сердцах думал о короле Карле Густаве: «Полунемецкий идиот! Какого черта он там лазает по Польше?! Московиты скоро в Риге будут, если так пойдет даыие!»
— Неплохо бы напомнить королю, что главная опасность вовсе не в Польше. Главные дела происходят здесь, в Литве, и нам нужна его помощь как никогда, — говорил рижскому губернатору литвинский посол, намекая и о немалых деньгах, присланных королю Швеции для войны за Литву. Но Де ла Гарды не было необходимости что-то намекать. Он и сам все прекрасно понимал. Понимал и сдерживал, как мог, свои эмоции.
— Рига под угрозой. Нам грозит то же, что случилось с Вильно! — громко переговаривались между собой в переполненном зале замка немецкие рижане так, что их слышал и Кмитич.
Договор состоял из двух частей: в первой части давался положительный ответ шведской стороны виленскому бискупу Юрию Тышкевичу, Янушу и Богуславу Радзивиллам о помощи Швеции терпящей бедствие Литве. Во второй части уже конкретно оговаривалась эта самая помощь. На основе рижского договора окончательную редакцию Унии решили подписать чуть позже, через неделю, доработав контекст договора, предусмотрев права и обязанности литвинской шляхты. Местом подписания избрали Кейданы — там уже стояло ливонское войско Шведского королевства, расквартировалась армия гетмана, и туда московитяне уж точно не сунутся. Днем подписания Унии избрали 17-е число.