— А сам Тышкевич жив? — спросила Елена.
— Так, может, и его убили. Кто знает? Небольшой отряд к западу отступил. Вот все, что знаю, — дед Алесь развел в стороны руки и тоже залпом выпил, — вот, паны ясновельможные! Был город, и нету боле! Отомстите за него, Христом Богом вас прошу. Чернов — нехристь, он есть дьявол во плоти человека.
«Посмотрим, чей дьявол окажется сильней», — подумал Кмитич, сжимая кулаки.
— Дед Алесь, — спросил Кмитич так, словно вспомнил что-то, — у тебя есть бумага и чернила?
— Имеется, — ответил хозяин хаты.
— Мне нужно срочно написать три письма. Можешь пообещать, что отправишь их?
— Отправить могу, — усмехнулся дед Алесь, — а вот пообещать, что дойдут, — нет. Сейчас всякое на дорогах бывает.
— Ну, хотя бы одно их трех писем точно дойдет.
— А кому письма?
— Одно королю Речи Посполитой Яну Казимиру. Два других — Михалу и Богуславу Радзивиллам.
— Ого! — дед удивленно округлил глаза. — Серьезные листы писать вздумал, пан полковник.
— Да, батя, серьезные! Очень!..
* * *
Переночевав в веске, отряд на рассвете тронулся дальше. На востоке небосвод окрасился лилово-розовым светом.
— Как красиво! Нарисовать бы! — выдохнул один из всадников где-то за спиной Кмитича. Полковник оглянулся. То был Василь. Лира все еще висела за его спиной. С этим инструментом этот боец-лют, похоже, не расставался никогда.
— Умеешь рисовать? — спросил его Кмитич.
— Когда-то умел. Сейчас… не до того.
— Верно, сейчас не до того, — кивнул Кмитич и отвернулся. «И все-таки где-то я его раньше встречал, — думал Кмитич, — не только глаза знакомые, но и голос». Кмитичу тоже понравились насыщенные краски восхода, но такое юношеское восхищение красотой восходящего солнца идущего в бой партизана глубоко тронуло оршанского князя.
В это время в свои права вступал первый весенний месяц сакавик. Солнечные лучи грели все сильнее с каждым днем. Снег темнел, коченел и таял, дороги и тропы превращались в жижу и топь. Но партизаны радовались этому.
— Это нам на руку! — говорила Елена. — Чернов тащит четыре пушки. С таким грузом мы его догоним, обгоним и устроим засаду.
Легко вооруженные мушкетами и саблями, с небольшими заплечными мешками, партизаны, в основном люди молодые, думая о предстоящей схватке с карателями, которым жаждали отомстить за кровавую расправу над Казимиром, шли бодро, изредка перебрасываясь друг с другом короткими фразами. Однажды по дороге попалась увязшая в грязи пушка с поломанным колесом. Вокруг нее в мокрой земле можно было разобрать отпечатки многих следов конских копыт и сапог.