Она опустила руки и сверкнула на меня глазами.
— Спасибо, мистер Очевидность, я в курсе. Только откуда мне знать? Вчера после исчезновений я постоянно просыпалась в твоей комнате. И это бесило. Все время приходилось ходить и ходить. И еще… Ты храпишь.
— О чем ты? — вытаращился я на нее.
Алона проигнорировала мой вопрос.
— А что здесь делаешь ты? — спросила она, нахмурившись. — Я думала, что ты уже лежишь спеленутым в дурке.
Я задержал дыхание и, прежде чем ответить, сосчитал до пяти. Это настоящая Алона, во всей своей красе. Она не хотела оскорбить и… да ни хрена, именно что хотела.
— Ты помогла мне, и я приехал тебя поблагодарить, — процедил я сквозь зубы.
Она снова нахмурилась.
— Ты о том, что я напугала башку-держателя?
Я озадаченно поднял брови, и Алона деланно задумчиво кивнула, подперев рукой подбородок и постукивая по нему двумя пальцами.
В который раз изумленный ее умом и находчивостью, я с улыбкой покачал головой.
— Да, об этом.
Алона кивнула.
— Из тех, что я видела, он худший из худших.
Я поморщился.
— Мы нашли письмо о его книге. Ты его нам оставила?
— Он говнюк, — пожала плечами Алона. — Я подумала, что тебе стоит об этом знать.
— Спасибо, — осторожно поблагодарил ее я. Так значит, она оказала мне услугу? Может быть, она и не настолько плоха, как кажется. Может быть.
Алона глубоко вздохнула.
— Уху. Не за что.
Она опустила голову, ссутулилась и вытянула перед собой свои длинные ноги. Я прочистил горло, пытаясь оторвать от них свой взгляд. Ну что я могу сказать? Обожаю красивые ножки. — Что случилось?
— Помимо очевидного? — взмахнула она перед собой руками. — Не знаю. Я думала, что вчера все поняла.
— Что поняла?
— Что нужно сделать, чтобы… двигаться дальше, найти свет или что там. — Она драматично помахала руками.
— И это?… — Если она нашла способ исправить свою ситуацию, то мой план шел насмарку. Тогда я ей не нужен, а Алона Дэа не оказывает услуг за просто так. По крайней мере, я так думал до сегодняшнего дня.
Раздался автомобильный гудок. Алона автоматически взглянула вверх, и ее губы начали изгибаться в улыбке, а рука — подниматься для взмаха… пока она не осознала, что никто ее не видит. Улыбка сошла с ее лица, рука упала на колени.
— Это невыносимо, — пробормотала она.
— Так что ты поняла? — спросил я, пытаясь быть терпеливым.
Алона развернулась ко мне, подобрав под себя одну ногу.
— Ладно. Я подумала о том, что ты сказал мне вчера и… Тебя не волнует, что подумают люди, видя, что ты болтаешь сам с собой?
— Вообще-то я…
Она подняла руку.
— Не продолжай, это неважно. Они и так думают, что ты псих. Наверное, болтовня с самим собой для тебя обычное дело.