Улизнуть из школы было достаточно легко, я делала это не раз. Мне нужно было лишь подождать, когда миссис Хиггинс приведет всех на школьное поле, затем проскользнуть за трибуны и спуститься к другому проходу в сетчатом заборе.
А вот незаметно пробраться обратно… будет уже не так просто. Ладно, с этим разберусь позже, когда вернусь. Как и всегда.
Я дрожала под порывами прохладного утреннего ветерка. В семь утра первого мая на улице было не настолько тепло, чтобы разгуливать в дурацкой тонкой футболке и коротких шортах, которые нас заставляют надевать для занятий. На поле от ветра хотя бы защищают трибуны, а черные сидения сохраняют частичку тепла, оставшуюся с прошлого дня.
Сейчас мне помогал согреваться лишь клокотавший внутри гнев. Как она могла снова так со мной поступить?! Она что, так ничего и не поняла? Да не будет для нее никакого сказочного конца! Не в этот раз. И мне надоели все эти глупые звонки от него с вопросами о ней и ее завуалированные вопросы о нем.
Я пошла быстрее, направляясь в сторону теннисных кортов. Бросив быстрый взгляд через плечо, и убедившись, что расстояние между мной и полем достаточно большое, я открыла мобильник, который прятала в зажатой руке во избежание ярости миссис Хиггинс, и нажала кнопку быстрого набора номера. Номера «один», конечно же.
Раздался гудок, и я представила, как в темной кухне на липком гранитном столе мигает телефон. Она не ответит, так как это расстроит ее планы, но узнает, что звоню я. Прижмет трубку к груди и посмотрит на номер, надеясь, что звонит он.
Надеюсь, меня кто-нибудь прикончит прежде, чем я столь отчаянно буду жаждать чьего-либо внимания. Серьезно, это же жалко. И из-за этого рушатся жизни. Например, МОЯ жизнь. Теперь мало того, что я опять должна солгать миссис Хиггинс о причине ухода с урока (я не против этого в определенных обстоятельствах, если на то есть серьезная причина), так у меня еще и не получится встретиться перед занятиями с Крисом и Мисти — моим парнем и лучшей подругой, что повлечет за собой еще одну ложь. Они терпят друг друга только ради меня. И что еще хуже, сегодня праздник выпускников-спортсменов, а шкафчик Криса, в отличие от шкафчиков остальных старшеклассников-спортсменов, останется не украшенным до обеда.
Не то чтобы ее это все заботило. Ей всегда было плевать на всех, кроме себя любимой.
К тому времени как сработал автоответчик, меня уже трясло от злости и я быстро шла мимо теннисных кортов к Хэндерсон-стрит, ожидая телефонного сигнала. Когда он прозвучал, я заорала в телефон так, чтобы она смогла услышать меня наверху, в своем гнездышке из смятых простыней и скомканных салфеток: — Я знаю, что ты слышишь меня, и не могу поверить, что ты заставляешь меня это повторять! Неужели у тебя не осталось ни капли гордости? Он позвонил мне,
