– Кэйдзи, подпиши-ка. – Ёнабару перегнулся через бортик верхней койки.
– …
– Ты чего? Еще не проснулся?
– Да нет. Тебе моя подпись нужна? Давай поставлю…
Ёнабару снова скрылся из вида.
– Можно я задам тебе странный вопрос?
– Что еще? Мне просто нужно, чтобы ты поставил подпись там, где линия из точек. – Его голос звучал глуховато через раму койки. – Больше писать ничего не нужно, и не надо рисовать на обороте лейтенанта или еще чего…
– А зачем мне это делать?
– Не знаю. Но я в первый раз именно так и поступил.
– Не сравнивай… ладно, забудь об этом. Я вот что спросить хотел. Наступление будет завтра, да?
– Так точно. Такие планы обычно в последний момент не меняют.
– А ты никогда не слышал о том, чтобы человек переживал один и тот же день раз за разом?
Ёнабару ответил не сразу.
– Ты точно проснулся? День, который был до сегодняшнего, – вчера. День, который будет после него, – завтра. Если бы этот порядок в мире не соблюдался, у нас не было бы ни Рождества, ни Дня святого Валентина. И тогда – кранты. А может, и нет.
– Да. Точно.
– Слушай. Ничего серьезного в завтрашней операции не будет.
– Да, конечно.
– Если будешь слишком трястись, спечешься – лишишься остатков мозгов еще до того, как враг попробует их тебе вынести.
Я тупо уставился на алюминиевые трубки, из которых была сделана рама койки.
Когда я был маленьким, война с мимиками уже началась. Вместо ковбоев и индейцев или копов и грабителей мы сражались с пришельцами, вооруженные игрушечными пистолетиками, стрелявшими пластиковыми пульками с помощью пружинки. Когда в тебя попадали, кожу немного жгло, и только. Даже при выстреле в упор серьезной боли не было. Я всегда играл роль героя, который погибал ради других. Я храбро выскакивал вперед на линию огня, закрывая своим телом товарищей от града пуль. После каждого попадания легонько подскакивал, старательно изображая страдания. У меня здорово получалось. Вдохновленные смертью героя, его товарищи храбро бросались в контратаку. Он благородно жертвовал собой ради спасения человечества. Естественно, объявлялась победа, и все те, кто играл за пришельцев, возвращались на сторону людей и присоединялись к празднованиям. Игру интереснее этой мы и представить себе не могли.
Притворяться, что ты герой, павший в бою, – это одно. Геройски погибнуть на настоящей войне – совсем другое. Став старше, я наконец понял разницу и знал, что не хочу умереть. Даже во сне.
От некоторых кошмаров невозможно избавиться, как и сколько раз ни пытайся. Я затерялся в кошмаре, и как ни старался выбраться, все равно оставался в ловушке. До меня дошло, что я угодил в петлю, из которой не смогу вырваться, и это было хуже всего. Я отчаянно пытался подавить панику.