С этими словами он умер.
Конан посмотрел на пояс, сплетенный из волос, не похожих на конские. Скорее всего, пояс сплели из черных женских волос. В плотных сплетениях блестели маленькие драгоценные камешки, таких он еще никогда не видел. Пряжка была странной: в форме плоской клиновидной головы змеи, покрытой мелкими золотыми чешуйками.
Когда Конан взглянул на подарок, холодная дрожь пробежала у него по телу. Он замахнулся, чтобы выбросить его в пропасть, но, подумав, застегнул на бедрах, пряча под своим широким бакарийским поясом, который носил всегда. Потом сел на коня и двинулся дальше.
Солнце спряталось за вершину. Конан взбирался в горы, длинные тени, словно широкий плащ, покрывали долины и уступы скал внизу. Он уже приближался к вершине, когда впереди услышал стук подкованных копыт. Он ни минуты не колебался. На самом деле тропа была так узка, что огромный жеребец не смог бы повернуть назад. Киммериец обогнул выступ скалы и оказался на более широком отрезке тропы. Раздался целый хор предостерегающих криков, но жеребец Конана уже прижал испуганного коня к скале. А Конан железной хваткой сдавил руку ездока, замахнувшегося ножом.
— Керим Шах! — произнес Конан, и в глазах его зажглись яркие огоньки.
Туранец не сопротивлялся, рука киммерийца сжала его плечо. За Керим Шахом ехал отряд иракзаев на тощих конях. Они смотрели горящими глазами на незнакомца, загородившего им дорогу, и держали наготове луки и кинжалы, но не спешили пускать их в ход из-за опасной близости зияющей у их ног пропасти.
— Где Деви? — спросил Керим Шах.
— Тебе не все равно, гирканский шпион? — усмехнулся Конан.
— Знаю, я в твоих руках,— сказал Керим Шах.— Я ехал с горцами на север, когда мы попали в засаду на перевале Шализах. Многие мои люди были убиты, остальных гнали, как стадо шакалов. Когда мы избавились от преследователей, направились на запад, к перевалу Амир Жехун, а сегодня утром наткнулись на бродившего по горам вазула. Он совсем спятил, но прежде, чем умер, мы многое узнали из его беспорядочного бреда. Он сказал нам, что остался единственным уцелевшим из той банды, которая помчалась за вождем афгулов и пленной кшатрийкой в ущелье у деревни Курум. Все время говорил о человеке в зеленом тюрбане, которого сбил конь афгула. А когда на того человека напали вазулы, он погубил их, уничтожив, как язык пламени пожирает тучу саранчи. Каким образом этот вазул уцелел, не знаю, и он тоже не знает, но из его бреда я понял, что Конан из Гхора был в Куруме со своей королевской пленницей. А когда мы пробирались через горы, встретили голую галзайку с бурдюком. Она сказала, что огромный воин, похожий на вождя афгулов, заставил ее отдать одежду для вендианки. Девушка утверждала, ты поехал на запад.