Девушка повернулась так, чтобы видеть Али-Бабу.
— Ты уходишь, мой Али? Неужели я выгнала тебя из твоего собственного дома?
— О нет, удивительнейшая, всего лишь согнала с ложа… И теперь мне придется долгими вечерами копить силы для того, чтобы вновь предстать героем в глазах той, что желает меня…
И тут вдруг Али-Баба с удивлением понял, что сказал чистую правду! Он действительно мечтал лишь о миге соединения… но соединения с совсем другой женщиной — отчаянной и сильной, красивой и понимающей… Но надменная и самолюбивая Лайла все приняла на свой счет. Она покраснела от удовольствия, услышав это, и потянулась как кошка.
— О, мой Али… Мой герой… Принеси мне сладких фиников… И шербета… Или нет, лучше персиков… И приходи скорей к своей малышке Лайле. Ты ведь недолго будешь ходить по лавкам? Я не успею соскучиться?..
Али-Баба, который совсем не собирался сейчас выходить из дому, бросил на девушку долгий и удивленный взгляд.
«О чем это она? По каким лавкам я не должен долго ходить?» И тут озарение посетило Али-Бабу.
«Да эта презренная подумала, что я сейчас брошусь выполнять ее просьбы. Что я встал лишь для того, чтобы выбрать ей новые дорогие подарки… Глупая джинния… Ты ведешь себя подобно последней девке из веселого квартала. Раньше ты была умнее и дарила свои ласки только после того, как видела свое новое украшение… Хотя… О Аллах милосердный. Кто бы ни была она, Лайла, но это я был последним дураком! Я просто покупал роскошное тело и умелые ласки. Но имел неосторожность принять это за любовь. О я несчастный! Как же я мог сейчастак опростоволоситься, поддаться на чары этой коварной…»
Еще и еще раз Али-Баба укорял себя, вновь называя словами, которыми не следует пользоваться мужчине, если он уважает себя. Но, увы, сделанного не воротишь. И часть жизненной силы была отдана этому чудовищу, порождению злых и черных сил.
«Но как же мне избавиться от тебя, навязчивый кошмар? Как навсегда забыть имя твое, о порождение порока?»
— Но почему ты до сих пор не ушел, глупенький? — капризно спросила Лайла. — Я жду фиников. Неужели ты заставишь меня ждать слишком долго? Ведь я же смогу тогда рассердиться всерьез. И более не прийти к тебе.
Не следовала Лайле говорить этого, о, не следовало. Но она была столь неумна или, быть может, столь самонадеянна, что по-прежнему рассчитывала на свои магические силы.
— Ну что ж, Лайла, сердись на меня… Ибо я не собираюсь никуда выходить сейчас. Ни в лавку за сластями, ни, тем более, в ряды мастеров золотых дел. Более того, я прошу тебя немедленно покинуть мой дом. И никогда впредь не переступать его порога…