В Москву Вангол добирался долго, кружным путем, опять через Ладогу. Военно-автомобильная дорога номер 101, прозванная Дорогой жизни, работала круглосуточно, потом поездами да эшелонами до нее, до столицы. Но перед этим он на пару дней задержался в Ленинграде. В одном из ленинградских подвалов он нашел тех, кто напал на него во дворе дома. Бандиты могли легко узнать, какую квартиру они сняли, и тогда Гюнтер оставался бы под угрозой. Этого Вангол допустить не мог, да и вообще, в отношении этой мрази у него возникло вполне определенное желание. Нашел он их легко. Потолкавшись на барахолке, сразу увидел двоих из тех нападавших. Один из них теперь изображал раненого, голова была в бинтах, видно, хорошо ему досталось во дворе. Вангол умел быть незаметным, и уже через пару часов они привели его к своей «малине». Там он уже не церемонился, просто ломал кости этим ублюдкам. Когда пытавшихся оказать сопротивление не стало, Вангол осмотрелся. Да, этих блокада не коснулась; большой подвал был набит ящиками с консервами, мешками лежали сахар, мука, крупы. На барахолке за эти продукты им отдавали все самое ценное. Неужели местному НКВД этот притон был неизвестен? Там же он нашел много одежды и документов, как видно, банда не гнушалась ничем, грабили и убивали всех подряд. Форма лейтенанта медицинской службы пришлась ему впору, и на Финляндском вокзале он уже представился военному патрулю как лейтенант мед службы Петр Павлович Самойлов, следовавший по окончании Медицинской академии к месту службы. Документы были подлинные, только месяц был просрочен, в сентябре, видно, убили этого лейтенанта, а сейчас декабрь, но патрульные, озябшие на морозе, давило-то под тридцать, не вглядывались в мелкие цифры, им важно было остановить и проверить документы. Печать на месте, и ладно, чего тут особо смотреть, зачем человека морозить, сейчас военврачи на вес золота. Недаром же вот в саму Москву лейтенанта направили… Но порядок есть порядок, предъявите документы…
Так Вангол почти за две недели добрался-таки до столицы и первым делом отправился к дому, в котором они снимали когда-то с Макушевым квартиру. Там, на чердаке в выемке дымохода, он спрятал рацию, теперь она была нужна Ванголу как воздух. Быстро разыскать Седого, да и вообще обнаружить его можно было, если выйти на связь, конечно, при условии, что он еще жив и в разведке. Рацию Вангол нашел в целости и сохранности и, дождавшись сеанса связи, вышел в эфир. «Зенит» не отвечал трое суток, Вангол уже подумал, что его идея не сработает. Но на четвертом сеансе рация, упорно молчавшая на прием, вдруг ожила. «Зенит» ответил, ответил знакомым, бархатным голосом Ивана Ивановича Краскова. Но сначала последовала серия проверочных вопросов о том, какого цвета шторы были в кабинете начальника курса или в какую сторону открывались двери в актовом зале на втором этаже первого корпуса. А первый корпус был вообще одноэтажный… Вангол понял, что Красков с самого начала делает вид, что проверяет, и не знает, с кем конкретно из группы «Ветер» он ведет диалог, значит, так нужно, и принял правила игры. Когда услышал требование доложить о составе группы и потерях, Вангол не успел ответить, как Красков сам и назвал оперативные псевдонимы всех погибших членов его группы. Со стороны можно было подумать, что Красков лишь продублировал его ответ. Сами вопросы Краскова, мол: «Как далеко от линии фронта находитесь и почему так долго не выходили на связь?» — давали Ванголу указание о той легенде для него, которую выстраивал майор.