«Воздушная трево…» — запоздало захрипел сотрясаемый взрывами квадратный громкоговоритель на столбе и умолк, оторванный взрывной волной, а может, срезанный осколком. В здание госпиталя немецкий летчик не попал, но стекла, даже заклеенные для крепости крест-накрест, с уличной стороны повылетали. Несколько человек были ранены осколками. От лавочки, на которой только что сидели Макушев и Волохов, осталась большая дымящаяся воронка. Военврач, пожилой мужчина, только руками развел. Он видел их из окна, сидевших на лавочке, и хотел отправить в помещение, чтобы не мерзли, для того и стал спускаться по лестнице, а тут взрывы… Ну а когда стихло, он вышел, — и вот такие дела — говорил весь его вид.
Он стоял у края воронки и потряхивал седой бородой. Его руки сжимали и разжимали какой-то бланк, он в конце концов выронил его, и листочек, кружась, опустился на дно воронки.
— Помочь, Геннадий Васильевич? — спросил его кто-то сзади.
Он повернулся и увидел Макушева и Волохова, живых и невредимых.
Он растерянно улыбнулся и проговорил:
— Так я думал, вы, вас…
— Не время еще нас, успели мы сховаться… — серьезно сказал Волохов, отряхивая больничный халат от грязного снега.
— Теперь долго жить будете…
— А мы и не против… — улыбнулся Макушев.
— Вот только подлечимся немного… нам бы, Геннадий Васильич, грамм сто для сугрева, озябли…
— Идемте, найду для вас, надо же, я уж думал, все, гляжу, и похоронить-то нечего…
Через две недели они были выписаны из госпиталя и оба ехали в одну часть, Макушев добился перевода Волохова к себе. Полуторка нещадно трясла их по разбитой танками мерзлой дороге, но они, устроившись на мешках с ватниками, не горевали. Тепло и мягко, а главное — вместе. В прифронтовой полосе вечером машину остановили.
— Проверка документов, — услышал Волохов командный голос начальника патруля.
Что-то знакомое послышалось ему в этом голосе. Он толкнул в бок задремавшего друга:
— Подъем, проверка документов.
— Ну вот, только пригрелись, придется слазить, — заворчал Макушев, поднимаясь в кузове.
Они спрыгнули и, огибая машину, вышли к кабине, где начальник патруля проверял документы водителя и сидевшего в кабине штабиста. Патрульные стояли по бокам, держа на прицеле кабину.
— Прошу выйти из кабины, — потребовал начальник патруля.
— А что такое? — спросил недовольно штабной офицер.
— Вам придется проследовать с нами, у вас документ не совсем в порядке, — спокойно, но требовательно сказал начальник патруля. Его помощники передернули затворы автоматов.
Именно в этот момент Волохов вспомнил, чей это голос, и тут же, подходя к патрульным, радостно закричал: