Схватив оцепеневшего от страха парнишку в охапку, он упал на дно окопа.
— Вот зараза! — успел прохрипеть Иван.
Бомба рванула рядом, обрушив на них комья мерзлой земли. Этот удар он принял своей израненной спиной и потерял сознание от боли. Когда очнулся, то с удивлением узнал, что вытащил его из окопа и притащил в землянку не кто иной, а именно боец Иванов Иван Силантьевич.
— А ты жилистый оказался. И как ты меня выволок-то оттуда? Надо было санитаров позвать, — ворчливо допытывался он у парня, сидевшего у его изголовья, пока сестра накладывала повязки.
Тот молчал и смущенно улыбался.
— Спасибо, сынок, ты мне жизнь спас, спасибо, — поблагодарил Волохов, когда медсестра ушла. — Противотанковое ружье возьми. Береги до моего возвращения, понятное дело, по танкам бей, коль попрут, учись их, гадов, жечь…
В этот день немцы больше не атаковали. Медсестра настояла, несмотря на просьбы Волохова, отправить его в санбат. Вечером, только стемнело, несколько розвальней пригнали за ранеными, и Волохов уехал.
Давно Иван не видел лошадей. Покрытые изморозью ноздри жеребцов выдавали фонтаны пара на морозном воздухе. Они косили глазом на раненых, запах человечьей крови был им непривычен. Вздрагивали всем крупом от выстрелов и взрывов. Деревенские были лошади, не строевые, определил Волохов, им бы пашню пахать да сено возить, а не раненых с поля боя. Достается и животине в этой войне…
А в госпитале, куда попал Волохов после двух дней пути, была просто райская жизнь. Он не спал в кровати очень-очень много лет, а теперь простыни белые, как забайкальский снег в декабре… подушка не ахти какая, но и не кулак под затылком. Волохов, тихо наслаждаясь далекими воспоминаниями, вдыхал в себя запах чистого белья и совсем забыл о своих ранах. Он после операционной, где из его нашпигованной мелкими осколками спины пару часов удаляли немецкий металл, умудрился сам выйти в курилку, за что получил нагоняй от медсестры. Но самым главным событием судьба наградила его утром следующего дня, когда на завтраке в столовой он нос к носу столкнулся со Степаном Макушевым. Оба стояли совершенно обалдевшие от счастья, даже сказать друг другу ничего не могли. Потом долго говорили, рассказывая каждый о том, как и где они побывали за время разлуки. Волохов через медсестру достал немного спирта, и они с Макушевым отметили встречу, закусив черным сухарем глоток обжигающей душу жидкости. Отметив, решили прогуляться; при госпитале был небольшой сквер, вот там, на лавочке, они и решили посидеть, подышать морозным воздухом. Рядом к входу со двора подъезжали полуторки с ранеными, их разгружали санитары, кого выносили на носилках, кто сам старался дойти в этот госпитальный покой. Ничто не предвещало беды, тыл какой-никакой, а тыл. Но она пришла. Пришла она с неба.