Док и Малыш прожужжали мне все уши про Боба. Он был, по их словам, самым лучшим наездником и самым лучшим стрелком во всем Техасе, а уж реакция у него была такая, что никто не мог за ним угнаться. Боб Хеселтайн взял банк Гарстона; Боб Хеселтайн убил в перестрелке шерифа Бейкера. Он, говорили мои приятели, один уложил двух техасских рейнджеров. Они только и говорил, что о Бобе Хеселтайне и о том, чем они займутся, когда он вернется… И вот он стоял передо мной.
Боб был чуть пониже меня ростом, но пошире в плечах. Кожа на его лице, потемневшая от солнца и ветра, напоминала выдубленную шкуру. Он носил свой револьвер на бедре, чтобы за доли секунды суметь выхватить его из кобуры, и с первого взгляда становилось ясно, что с этим человеком шутки плохи.
Лошадь отца стояла рядом, они даже не сняли с нее седла. Однако седельные сумки были отвязаны, и деньги грудой лежали на грязном одеяле. Завидев подъезжающего к костру всадника, мои дружки немного огорчились. Еще бы, ведь я приехал в тот момент, когда они уже были готовы заняться дележом добычи.
— Привет! — бросил я, спешиваясь.
Все трое вскочили и схватили свои винтовки, готовые в любую минуту начать пальбу.
Узнав меня, Малыш Рис с облегчением перевел дух.
— Не волнуйся, Боб, это наш друг.
— Я вижу, вы нашли лошадь моего отца. — У меня вдруг ни с того ни с сего пересохло в горле. — И наши деньги.
Хеселтайн медленно повернул голову в мою сторону. Его голубые глаза над широкими скулами глядели сурово и недоброжелательно. Губы Дока скривились в усмешке, Малыш Рис шумно втянул в себя воздух, не отрывая от меня взгляда. Блики от костра играли на их лицах, на лоснящихся боках лошадей и на золотых и серебряных монетах, лежавших кучей на одеяле. Эти блики играли и на стволах их винтовок.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что это ваши деньги? — надменно спросил Хеселтайн. — Это наши деньги.
— Э, нет! — запротестовал я. — Послушайте…
— Это ты послушай. — Хеселтайн уперся в меня своим тяжелым взглядом. — Я тебя никогда раньше не видел, и вдруг ты являешься пред мои очи и заявляешь, что эти деньги принадлежат тебе. Но ты не рассчитывай их получить. Ни единой монетки.
— Но ведь они знают меня. — Я кивнул на Дока и Малыша. — И они знают, чья это. лошадь. Мой отец купил ее в восточном Техасе, и у него при себе имеются все нужные бумаги. Малыш хорошо знает эту лошадь — он неоднократно видел меня на ней. И это седло — седло моего отца.
Никто ничего не сказал, и мне неожиданно стало страшно. Мы — я, Малыш и Док — частенько мечтали о том, чтобы кого-нибудь ограбить, но я-то думал, что все это пустая болтовня.