Бармен потер подбородок.
— Его лицо мне кажется знакомым, — признал он, — но ведь вся моя работа — это лица, лица, лица.
Ему дали время подумать. Он искоса взглянул на Хендерсона. Затем подошел к нему с другой стороны и опять посмотрел. Он все еще колебался:
— Я не знаю.
Берджесс сказал:
— Иногда рама значит больше, чем сама картина. Попробуем по–другому. Бармен, зайдите за стойку.
Они все вместе подошли к стойке.
— Хендерсон, где вы сидели?
— Где–то здесь. Часы висели прямо надо мной, а блюдо с солеными крендельками стояло сбоку.
— Хорошо, сядьте сюда. Бармен, взгляните еще раз. Не обращайте на нас внимания, хорошенько посмотрите на него.
Хендерсон наклонил голову, мрачно уставясь на поверхность стойки, как и в прошлый раз.
Это подействовало. Бармен щелкнул пальцами:
— Помню! Он самый. Теперь я вспомнил. Вчера вечером, да? Должно быть, из тех, кто много не заказывает, просидел недолго и не успел напиться как следует.
— Мы хотим знать время.
— Наверное, в первый час моей смены. Вокруг меня еще не собралась толпа. Вчера вечером наплыв начался поздно, иногда бывает.
— Когда у вас первый час смены?
— С шести до семи.
— Да, но мы хотели бы знать, когда именно после шести.
Он покачал головой:
— Извините, ребята. Я смотрю на часы, только когда смена заканчивается, а не в самом начале. Может быть, в шесть, может быть, в полседьмого, а может, и без четверти семь. Черт побери, я не хочу вас обманывать.
Слегка приподняв брови, Берджесс посмотрел на Хендерсона, затем опять повернулся к бармену:
— Расскажите нам о женщине, которая в это время была здесь.
Бармен сказал с пугающе невинным видом:
— Какая женщина?
Цвет лица Хендерсона медленно изменялся от нормального до бледного, от бледного до белого как смерть.
Берджесс сжал его руку, заставляя молчать.
— Так вы не видели, как он встал, подошел к какой–то женщине и заговорил с ней.
— Нет, сэр, — сказал бармен, — я не видел, чтобы он вставал, шел куда–то и с кем–нибудь разговаривал. Я не могу поклясться, но у меня такое впечатление, что в это время в баре не было никого, с кем он бы мог разговаривать.
— Но вы заметили женщину, которая сидела здесь одна, пусть вы даже не видели, как он встал и подошел к ней?
Хендерсон беспомощно ткнул пальцем в две табуретки, стоявшие рядом.
— В оранжевой шляпе, — сказал он, прежде чем Берджесс успел остановить его.
— Молчите, — предупредил его детектив.
Бармен вдруг по непонятной причине разозлился.
— Послушайте, — сказал он, — я работаю в баре тридцать семь лет. Меня уже тошнит от этих проклятых лиц: каждый божий вечер приходят — уходят, приходят — уходят, заказывают и пьют. И не спрашивайте меня, какого цвета у них шляпы, общаются они друг с другом или нет. Для меня все они — только заказы! Для меня все они — только напитки, слышите, только напитки! Скажите мне, что она пила, и я скажу вам, была она здесь или нет! Мы храним все чеки. Я принесу их из кабинета хозяина.