В то время как Найджел Стрэйнджуэйз, подремывая, ехал в поезде по Южному Уэллсу, гости Дауэр-Хауз, проснувшись поутру, решили, что этот день, видимо, будет для них последним днем в Чаткомбе. Во всяком случае, инспектор пообещал им это. Всех охватило какое-то радостное возбуждение, как бывает в школе в последний день перед каникулами. Все были рады уехать из Дауэр-Хауз, поскольку, помимо трагических происшествий, пережитых тут, он оказался для них чем-то вроде тюрьмы, а тюрьму ведь всегда покидаешь с облегчением, если даже ты побывал там как посетитель.
Но когда Лили Уоткинс накрывала стол к завтраку, она совсем не думала обо всем этом. Она думала об одном совершенно определенном молодом пареньке, о весне и о новом платье. Кроме того, она пыталась угадать, сколько чаевых она получит от гостей, когда те будут покидать Дауэр-Хауз, и какую она получит известность в Англии в связи с тем, что именно она обнаружила труп Киотт-Сломана. О чем думала миссис Грант, знали, как всегда, лишь ангелы на небе.
Люсилла Траль потянулась и зевнула. Вскоре она совсем проснулась. Тело ее сразу напряглось, взгляд стал настороженным — необходимо продержаться еще каких-то несколько часов.
Филипп Старлинг расхаживал по своей комнате, рубашка его небрежно свисала поверх брюк, а лицо горело от воодушевления, когда он мысленно произносил свою речь, которая уничтожит этого шарлатана и его работу о Пиндаре. Наконец выражения показались профессору достаточно хорошо отшлифованными и в то же время острыми, и он буркнул:
— Никто не может утверждать, что я ничего не получил от жизни!
Эдвард Кавендиш пытался побриться, но его рука дрожала так сильно, что удавалось ему это с большим трудом, а взгляд покрасневших глаз был таким диким, что серьезно обеспокоил бы собрание акционеров. Взгляд его сестры охарактеризовать было труднее. В нем были и злоба, и раздражение, и страх, и беспомощность и в то же время какая-то нежность.
Когда Найджел вскоре после завтрака появился в Дауэр-Хауз, он, если не считать полицейского, в первую очередь встретился с Джорджией Кавендиш.
— Прошу вас… — сказала она. — Скажите, Эдвард… — Больше она была не в силах что-либо произнести.
— Да, к сожалению, нет никакого сомнения, что именно ваш брат убил Фергуса О'Брайена, — ответил Найджел очень медленно, словно этим мог смягчить удар. — Он попал в безвыходное положение. Я…
— Нет-нет! Молчите! Найджел, инспектор мне говорил, что… что Эдвард рассказал ему о яде. Я спрашивала его об этом. Я просто не могла поверить, что это были вы. Я… С вашей стороны это было очень порядочно…