— Да ладно вам! Рассказывайте!
— Шпику захотелось показать рукопашную, но я его отправил с его трюками к праотцам.
— А девка?
— Да тоже там где положено.
Патриция вскочила как ужаленная:
— Вы убили этого ребенка?
— Ну и что? Вас это шокирует?
— Да вы подлец!
Тогда Джек медленно поднялся и два раза врезал по физиономии Патриции.
— Я хотел вам напомнить, дорогая, что вы можете высказывать своей мнение только тогда, когда я вас об этом спрашиваю.
Еле сдерживая слезы, Патриция посмотрела Дункану прямо в глаза..
— Вы оба стоите друг друга, поэтому вы и спелись! Оба подлецы, что один, что второй! Бить женщин, убивать беззащитных людей или всаживать нож в спину — вот: ваши подвиги! И вы еще себя считаете мужчинами?!
Новая пощечина заставила Патрицию умолкнуть, а Джек продолжил свою речь почти нежно:
— Вы становитесь слишком болтливы, Патриция, и мне начинает это не нравиться. Если вас угнетает жизнь, которую вы здесь ведете, я могу вам найти ангажемент в заведениях моих друзей в Ливерпуле или Кардиффе... Там прекрасная клиентура из матросов. Вы там, безусловно, будете иметь успех.
Молодую женщину передернуло от перспектив, нарисованных Дункэном. Мерзкие угрозы. Ни слова не говоря, она направилась к двери, но в тот момент, когда она уже уходила, она взглянула на эту пару: Джек — более породистый, Питер — скорее мужлан, но оба они по своей повадке напоминали хищников,
— Когда-нибудь вы заплатите за свои преступления, и уж тогда я буду смеяться долго и от всей души.
— Если вы будете еще в состоянии смеяться, дорогая моя.,
Патриция исчезла. Питер бросил:
— Что это с ней?
— Да сентиментальная дура.
— Желательно, чтобы она помалкивала.
— Она будет помалкивать.
— Не уверен...
— Патриция — это уж мое дело, Питер, и зарубите себе это на носу. Мне бы не хотелось напоминать вам об этом.
— Договорились... Ах да, пока я помню, этот шпик перед тем, как отправиться в преисподнюю, сообщил мне, что Ярд на нас нацелился.
— Не думаю.
— И что они собираются с облавой.
— Не имеет значения, они все равно ничего не найдут.
— Если этот тип не набрехал, можно ждать появления шпиков, как только они обнаружат тело своего друга.
— Мы их встретим, как всегда, с улыбкой. Я прикажу Тому, чтобы он не впускал ни одного наркомана, кто бы из них не заявился, а он издали их чует, сам был такой. -
— Вот как? Я не знал...
— А я и не обязан обо всем докладывать, Питер. Но главное, чтобы ни один след, ни одна улика не замкнулись на нас.
— Вот за это можете быть спокойны.
Питер Девит ошибался. Ошибался, потому что, как только квартирная хозяйка бедной мисс Банхилл пришла в себя, она стала испускать истошные крики, что привело к немедленному результату — все жильцы были подняты на ноги, а это привлекло внимание констебля Макговерна, обходившего квартал. Меньше чем через полчаса суперинтендант Бойлэнд уже знал о смерти инспектора Джеффри Полларда. Он немедленно вызвал инспекторов Блисса и Мартина. Бойлэнд был человеком хладнокровным, и вряд ли можно было вспомнить, чтобы он когда-нибудь кричал. Но его гнев, который он никогда не выражал с яростью, был еще страшнее. Бледный, с перекошенным лицом, которое подергивалось время от времени нервным тиком, суперинтендант объявил подчиненным о своем твердом намерении отомстить за Полларда, сколько бы для этого ни потребовалось времени. Он сделает так, чтобы убийца Джеффри был повешен. Блисс и Мартин настолько безоговорочно верили Бойлэнду, что ни на минуту не усомнились в успехе операции.