— Лучше загерметизируйте скафандр, прежде чем колотить.
«Оно и к лучшему», — подумал я, как только прохладный воздух заструился по моему лицу. Когда шлем был закрыт — а следом и внутренний люк, — общаться пришлось по радио. В ушах у меня затрещали помехи.
— Если смотреть на люк, петли будут слева…
— Знаю, — буркнул я, потея и испытывая нешуточную клаустрофобию. — Пробую потянуть запорную рукоять.
Конечно же, это кончилось ничем. Я матерился и колотил — сперва кулаком, а потом монтировкой и рычагом. В конце концов нам пришлось открыть внутренний люк и с немалым трудом пропихнуть гидравлический домкрат поверх моего уязвимого тела.
Когда люк был запечатан снова, я подставил плунжер домкрата под рукоятку наружного люка и начал качать. Порядком поработав насосом и взмокнув, я был вознагражден скрежетом металла. Качнул еще — и увидел, что стальная рукоятка начала сгибаться. Прекратив качать, перевел дыхание.
— Как дела? — прошелестело у меня в ушах. Я лишь зарычал в ответ, медленно-медленно качая рычаг раз за разом.
Рукоятка гнулась — и вдруг с пронзительным визгом чуточку сдвинулась. Плунжер соскочил, и я порядком ссадил костяшки, ударившись рукой о металл.
— Стронулась, — пропыхтел я, устанавливая плунжер на место.
Еще два нажатия на рычаг — и дело сделано. Воздух с хлопком вырвался в темную щель, и я узрел межзвездное пространство. Поднатужился—и люк распахнулся.
Звезды представлялись сверкающими точками, четкими и яркими — но не настолько яркими, как диск солнца, к которому мы приближались. Вот оно, место нашего назначения, потемневшее, когда я повернулся к нему и забрало шлема поляризовалось от яркого света.
Убедившись, что магнитный якорь моей страховки держится надежно, я выкарабкался из люка в космическую пустоту.
Обшивка, как и у всякого космолета, была шершавой от соударений с пылевыми частицами. Неспешно перемещаясь с места на место, я миновал объектив одной из камер и двинулся вокруг корпуса.
И тут поверхность резко преобразилась, став глянцевой, лишенной малейших выпуклостей. Пропали все монтажные скобы и проушины, так что уплыть в космос мне не давали лишь магнитные захваты.
— Включить, — сказал я, чтобы активировать радио. — Вспышка Новой оплавила обшивку до глянца. Как зеркало. От инструментария и крепежа ни следа. Я возвращаюсь. Тут работы побольше, чем мы думали.
Едва я по возвращении снял шлем, как влил в себя литр воды чуть ли не одним глотком.
— Мы можем сделать лишь одно, — сказал Штрамм, извлекая абсорбционный пакет скафандра и заменяя его свежим.
— Сверлить?