Точно сказать, конечно, было трудно. Это еще предстояло выяснить.
Я быстро сделал еще шесть шагов вперед и достиг конца изгиба. За ним начинался совершенно прямой участок Образа.
Я ступил на него и сразу почувствовал сопротивление, которое нарастало с каждым моим шагом, — Вторая Вуаль.
Потом был поворот направо, потом я еще раз свернул, и еще раз, и еще…
Я действительно был принцем Амбера. Нас было пятнадцать братьев — шестеро из них уже умерли — и восемь сестер; две из них тоже ушли в мир иной, а может быть, и четыре. Мы проводили немало времени в Тени, или в наших собственных мирах. В этой связи возникал хотя и чисто академический, но все же не лишенный философского смысла вопрос: мог ли тот, кто обладал такой властью над Тенью, создать собственный мир? И каким бы ни был окончательный ответ, судя по практическим результатам, мы такой способностью обладали.
Начался новый изгиб Образа. Я медленно продвигался вперед. Ноги будто приклеивались к полу. Один шаг, два, три, четыре… Я по-прежнему с трудом отрывал свои сверкающие огнями сапоги от пола, но шел дальше.
В голове звенело; сердце, казалось, вот-вот разорвется.
Амбер!
Идти стало гораздо легче, лишь только я вспомнил Амбер.
Амбер, самый величественный город, который когда-либо был или будет. Амбер был всегда и пребудет вовеки; любой другой город в любой точке времени и пространства — лишь отражение, бледная тень одного из мгновений жизни Амбера. Амбер, Амбер, Амбер… Я помню тебя. И никогда не забуду. Видимо, где-то в самой глубине моей души всегда жила память о тебе; в течение долгих столетий, проведенных мной в Тени Земля, сновидения мои были полны твоими золотисто-зелеными шпилями и круто поднимающимися ввысь террасами садов и полей. Я помню твои широкие площади, украшенные клумбами с красными и золотистыми цветами. Я помню, сколь сладостен твой воздух, помню твои бесчисленные храмы и дворцы, ту радость и наслаждение, что таил ты в себе и вечно будешь дарить людям. Амбер, бессмертный город, чью форму повторяют все прочие города, я никогда не смогу забыть тебя, как не смогу забыть и тот счастливый миг, когда в Образе Ребмы я наконец вспомнил тебя в сверкании стен и шпилей: когда после мучительного голода я наконец вкусил пищу и после долгих дней воздержания познал любовь Мойры. Именно тогда я понял, что никто не может сравниться с моей любовью к тебе, ибо само воспоминание о твоей красоте уже было для меня наслаждением. И даже сейчас, когда я стою у Двора Хаоса и рассказываю эту историю своему единственному слушателю, который, может быть, впоследствии перескажет ее другим, чтобы она не умерла вместе со мной, даже сейчас я люблю тебя, о мой город, править которым я был рожден…