Позже — и снова я не знал, сколько времени прошло, — какой-то здоровенный мужик, видимо, сутенер той самой девицы, явился и стал бить меня по лицу, рывком. пытаясь поставить меня на ноги. Я вцепился в его правое плечо мертвой хваткой и буквально повис на нем. Этот тип уже почти вышвырнул меня за дверь, но когда до меня дошло, что я вот-вот снова окажусь на холодной улице, я еще теснее прижался к нему, как бы протестуя против такой несправедливости. Я сжимал его плечо изо всех оставшихся еще во мне сил, бормоча едва слышные и полубредовые мольбы.
Потом сквозь пот и слезы, заливавшие мне глаза, я вдруг ясно разглядел его лицо, услышал его пронзительный крик, увидел раззявленный рот, полный гнилых зубов… Его правая рука в том месте, где я вцепился в нее, была сломана.
Он отшвырнул меня левой рукой и, подвывая, упал на колени. Я сел на пол, и на какое-то мгновение голова моя прояснилась.
— Я… я… останусь здесь, пока мне не станет лучше. Убирайся. Вернешься — убью.
— У тебя чума! — крикнул он. — За твоим трупом и так придут завтра! — Он сплюнул, поднялся на ноги и, спотыкаясь, вышел из комнаты.
Я кое-как добрался до двери и забаррикадировал ее. Потом вернулся к постели, свалился на нее и заснул.
Утром, когда они явятся за моим телом, их ждет разочарование: несколько часов спустя я проснулся в холодном поту и понял, что лихорадка меня отпустила. Кризис миновал. Я был еще очень слаб, но соображал вполне нормально.
Мне стало ясно, что чуму я победил.
В шкафу нашелся мужской плащ, а в ящике стола было немного денег. Все это я забрал.
Потом опять вышел в ночь. То была Ночь Чумы, поразившей Лондон…
Я по-прежнему не мог вспомнить, кто я и что здесь делаю.
Вот так все и началось…
…Теперь я уже преодолел довольно значительный участок Образа. Огни у меня под ногами продолжали мигать, искры снопом взлетали при каждом шаге. Я полностью утратил чувство направления, неведомо где остались Рэндом, Дейрдре и Мойра. Меня все время било током, глаза норовили выскочить из орбит. Потом в лицо будто вонзились иголки, а по спине пробежал холодок. Я стиснул зубы, чтобы не стучали.
Итак, память я утратил вовсе не в результате автомобильной катастрофы. Уже во времена Елизаветы I я не очень хорошо помнил свое прошлое. Флора, вероятно, решила, что после аварии память моя как раз восстановилась. Она же не могла не знать, в каком я до этого был состоянии. Мне неожиданно пришла в голову мысль, что Флора не случайно оказалась в Тени: ее прислали туда, чтобы следить за мной.
Выходит, я потерял память еще в шестнадцатом веке?