Итак, Кейн намерен атаковать меня, а я не в силах оказать ему достойное сопротивление, хотя, наверное, смогу какое-то время продержаться. Совершенно очевидно, что его капитаны уже получили приказ готовиться к бою.
Эрик тоже, вероятно, готов к любому повороту событий. И коли уж я попал в такое положение, то вполне могу рискнуть и все-таки попробовать прорваться. Терять мне нечего, кроме собственной жизни.
Я был готов погибнуть в бою, но зачем эта смерть моим воинам?.. Вероятно, моя кровь все-таки окончательно испорчена, хоть я и сохранил еще власть над Образом. У настоящего принца Амбера таких сомнений быть не должно. Видимо, долгие столетия в Тени Земля слишком сильно изменили меня, сделав более мягким и не похожим на собственных братьев.
Я принял решение: сдаю Кейну флот, пытаюсь в одиночку пробраться в Амбер и вызываю Эрика на решающий поединок. Он будет глупцом, если примет вызов, но какого черта! Что мне еще оставалось?
Я уже повернулся было к своим офицерам, чтобы отдать соответствующие распоряжения, когда меня вдруг окутала сила, и я замер, не в силах вымолвить ни слова.
— Кто? — удалось мне произнести сквозь стиснутые зубы.
Ответа не последовало. Лишь в мозгу моем бесконечно что-то свербило, мысли путались, и мне приходилось напрягать все силы, чтобы справиться с этим наваждением.
Наконец тот, кто меня вызывал, понял, что без длительной борьбы ничего не выйдет. И тогда я услышал голос Эрика:
— Как изволит поживать брат мой?
— Худо, — сказал или подумал я.
Он рассмеялся, но тоже через силу: противостояние наших волевых импульсов было нешуточным, голос его дрожал от напряжения.
— Достойно сожаления. Если бы ты сделал милость, возвратился и споспешествовал бы мне в моей борьбе, я бы щедро наградил тебя. Теперь, разумеется, слишком поздно. Теперь мне в радость будет лишь одно: поразить вас обоих, тебя и Блейза.
Я ответил не сразу. Все мои душевные силы были направлены на то, чтобы подавить соперника, и он все же немного отступил под моим напором.
Если бы кто-то из нас отвлекся хоть на мгновение, немедленно осуществился бы физический контакт или же более сильный возобладал в нашем мысленном противостоянии, а более слабый подпал бы под его власть.
Теперь Эрик был ясно виден мне, он находился в своих дворцовых покоях. Мы смотрели друг на друга, и каждый пристально впивался взглядом в лицо противника. Наша скрытая от посторонних глаз борьба продолжалась. Итак, он напал на меня первым. В левой руке Эрик держал мою карту, брови его были нахмурены. Я тщетно пробовал найти хоть какое-нибудь слабое место в его позиции. Люди из моей команды напрасно обращались ко мне: я их не слышал и продолжал стоять, опираясь на поручни и глядя в пространство.