— Ты не убьёшь меня. Никогда не была на это способна.
— Ты никогда меня не знал. И не хотел знать.
Ладонь крепче сжалась на запястье. Нож подрагивал.
Пара неуловимых для Майкла движения. Он закричал вновь. Сломанная кисть повисла, вырванная из суставов.
— Что ты будешь делать, а? Что? — требовал он ответа. Решительно и без права ослушания, как тогда, когда она ещё боялась поднять голову, чтобы не увидеть бесстрастно-жестокое лицо.
— Я — ничего.
Стальной росчерк. Кровяные разрезы проступили на груди и левой ноге.
— Как ты и учил.
Рык где-то за её спиной и огромными плотными, словно искусственными, крыльями. Комья буро-чёрного меха медленно выступили из-за камней и остовов деревьев. Животная воля едва сдерживала напряжённые мышцы.
Зрачки Майкла расширились. Он пытался сосредоточиться. Истина, которую он, унижая и калеча, втолковывал своим подопечным: контролируй себя, не показывай страх.
Кларисс усмехнулась, возвращая презрительный взгляд, полученный ещё тогда.
Майкл вновь посмотрел на девушку.
— Да, я провалил экзамен, — он скривил потрескавшиеся губы. Между зубами сочилась кровь. — Но ты усвоила всё, чему тебя учили. Я тобой горжусь.
— Ты всегда был сумасшедшим, Майкл.
Они оба заметили, каким чужим выходило у неё это имя. И лишь она знала, сколько мечтала о дне, когда сможет произнести его без страха.
Рык. Кларисс обернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с волком, стоящим ближе остальных. Бурые разводы на морде дёргались от оскала.
Волк бросился на Кларисс. Рука сжала жёсткую шерсть. Нож вгрызся в горячее тело. Оно опустилось в грязь. Хищник от природы умирал у ног хищника поневоле.
Острие ножа во тьме указало на Майкла. Кларисс впилась взглядом в развалины, заполнившие, казалось, весь мир. Они безжизненными сталактитами свисали с краёв земли, окружённой мифической бездной.
Грудной хрип. Сдерживаемый стон уходящей жизни. Кларисс закрыла глаза. На шершавом фоне криков и мясистого чмоканья клыков она различала шуршание. Шуршание сжимаемой ладонью листвы. Мгновенное сомнение вспыхнуло жёлтым — и утонуло в черноте перьев, которыми обросла душа. Листья высыпались из разжавшихся пальцев.
Кларисс отрешённо пошла прочь. Хриплые стоны позади умерли, но ощущения свободы не принесли.
Она плотнее запахнула полы грубой куртки. Шаги становились всё увереннее, превращаясь в поступь хищника. И теперь, направляясь в неизвестность, к которой она не стремилась, Кларисс спрашивала себя, стоило ли оно того. Определённо — стоило.