Мы заказали графинчик водки и по порции котлет с лапшой.
— Ну, Шалч, — проговорил Сысоев, откинувшись, — кто сказал, что жизнь плохая?
И я кивнул ему согласно, потому что мне и впрямь было хорошо.
Мы выпили, свет стал ярче, я подошел к ресторанной двери, не сгибаясь. На мне было черное кожаное пальто и светло-серая кепка, и швейцар распахнул дверь передо мной. Я похлопал его по плечу…
Я доел котлеты, и мне захотелось ликера с кофе… Теперь я ликеров терпеть не могу, эта сладкая влага мне отвратительна, но тогда мне казалось, что ликер с кофе — это так высоко, тонко, аристократично, и подите вы со своими котлетами неизвестно из чего и с лапшой, от которой склеиваются внутренности!..
И я заказал ликер и кофе. И мне принесли рюмку ликера и чашечку черного пойла, но все же… Сысоев, хохотнув, придвинул к себе графинчик с водкой. В этот самый момент к нашему столу подошли двое — мужчина и женщина — и уселись на свободные места. Они были крепко навеселе, особенно женщина, но тут же заказали пол-литра и по порции кислых щей. Женщина долго всматривалась в меня, потом выговорила с трудом: «Усики…» — и показала черные зубы.
— Помалкивай, — сказал ей мужчина и объяснил нам: — В Архангельск везу, на лесозаготовки…
— Ее одну? — удивился я.
— Зачем одну? — усмехнулся мужчина. — Я их тут много навербовал… вот и везу… А вы кто ж будете?
— Мы местные, — сказал Сысоев и кивнул в мою сторону: — А он грузин…
— Грузин? — удивился мужчина.
— Ага, — сказал Сысоев и снова кивнул, уже на портрет…
Женщина спала, положив голову на скатерть. Мужчина выпил и вдруг заплакал.
— Але, — сказал Сысоев, — что это ты?
— Письмо ему написать хочу, — сказал мужчина, — чтоб разобраться во всем…
— В чем же? — спросил я.
— Эх, ты… — снова заплакал мужчина, — да у нас там вредители в начальниках… понятно?
— Пиши, пиши, — сказал Сысоев и кивнул на портрет в золоченой раме, — он им даст…
— Конечно, — сказал я.
— Да я не умею, — захныкал мужчина, — как это письмо писать? С чего начинать?.. Не умею… А то еще не так чего-нибудь…
— Давайте я напишу, — вызвался я, — вы мне факты, фактики, а уж я сделаю…
— Он сделает, — сказал Сысоев, — он грузин, он университет закончил…
Как там все это в точности происходило, сейчас уже не помню. Он бормотал что-то, я записывал. Зачем это мне нужно? — думал я, а сам записывал, записывал, пока кто-то не произнес над моей головой:
— Ваши документы, гражданин…
Милиционер в малиновой фуражке тянул ко мне ладонь. Женщина спала. Мужчина смотрел дикими глазами. Сысоев зарумянился и сказал тоненько:
— Ой, мне в туалет надобно, я сейчас…