Избранница Наполеона (Моран) - страница 115

Наш провожатый входит первым и объявляет наши имена. Вслед за этим в приемную вступаем мы.

Тринадцать лет назад те же люди собрались по случаю рождения моего сына в Милане. А через шесть лет они же пришли на его похороны. Я, загоняя коней, примчалась к нему на виллу Мондрагоне. Но двор помнит только то, что, когда мальчик умирал, меня рядом с ним не было. И в то время как его сжигала лихорадка, я купалась и вкусно ела в Тоскане. Единственное мое дитя, мой драгоценный Дермид, единственное, что было хорошего в моем первом браке! Когда он умер, я отрезала волосы и положила ему в гроб.

— Полина! — окликает меня Каролина, и мы вдвоем встаем в углу приемной, рядом с перламутровым секретером и большими фарфоровыми бюстами.

Вся родня в сборе. Мать так счастлива, что того и гляди заплачет.

— Схватки час как начались, — сообщает сестра. — К ночи родит. Наполеон там с ней.

Но я знаю, что брат ненавидит «эти женские дела». Мы еще были детьми, когда он зарекся когда-либо присутствовать при родах.

— Беспокоится за нее. Судя по всему, ребенок идет ягодицами.

— Он уже дал врачам распоряжения?

— Никто не слышал. Но если хочешь знать мое мнение… — она медлит, специально подогревая интригу, — то думаю, он предпочел ее жизнь.

— А не жизнь будущего короля Франции? — восклицаю я. Мать бросает взгляд на нас двоих. Я же смотрю на закрытую дверь и чувствую, как силы меня оставляют. — Мне надо сесть.

— Не устраивай сцен. — Но у меня подкашиваются ноги, и Каролину охватывает паника. — Кто-нибудь, принесите стул!

Один из слуг подбегает со стулом, помогает мне усесться и начинает махать веером.

— Мне жарко! — Дыхание у меня прерывистое. — Я не горячая?

Каролина щупает мне лоб и поворачивается к матери.

— Она нездорова.

— Сама себя накручиваешь! — ворчит мать.

— Я что, нарочно?

Она щупает мои щеки, и я замечаю неглубокую морщинку у нее между бровей.

Мне действительно очень плохо. Живот...

— Ребенок вышел! — доносится из глубины комнаты.

Все кидаются к двери, и я больше никого не интересую.

— Сын! — кричит мой брат, и все начинают восторженно восклицать и хлопать. — Сын!

Врачи требуют полотенец и бинтов, чтобы остановить кровотечение. Один придворный бросается вон, чтобы сообщить всем новость, и через несколько минут слышится оружейный салют. Двадцать второй залп пушек возвестил всем о рождении мальчика. Была бы девочка — дали бы двадцать один.

И только Поль спрашивает, как я себя чувствую. Моя мать хлопает в ладоши и молится.

— Благополучные роды с ягодичным предлежанием плода. Чудо Господне!

Я поднимаю глаза на Поля и жалею, что он не может меня обнять. За все время, что мы знакомы, он лишь однажды держал меня в объятиях — это было в ночь смерти моего мужа в Сан-Доминго. Я беру его за руку, и он ее не отнимает, пока не появляется мой брат.