К нам подходит Адам, и Франц протягивает ему уточку.
— Это мне месье подарил! — восклицает он.
— Очень красивая! О, да это селезень! — Адам с большим интересом рассматривает подарок месье Лорана. — И как его зовут?
Франц надувает губы и задумывается.
— Симон?
— Утенок Симон! — одобряет Адам и возвращает игрушку. — Не угодно ли будет вам с Симоном сесть в карету?
Мальчик убегает, а Адам подает мне руку. В Вену нас будет сопровождать эскорт из семисот с лишним солдат. А через два месяца с остальной частью своей армии вернется отец.
— Путь неблизкий, — предупреждает Адам, подсаживая меня.
— Да.
Пять лет назад я уже проделала такой путь, но при совершенно иных обстоятельствах. Тогда я не знала даже, суждено ли мне вернуться. Теперь я думаю о невероятности всего, что за это время произошло: вторжение Наполеона в Россию, его обескровленная армия, война Шестой коалиции против него — на этот раз успешная.
Кто-то из солдат приносит Франца с Симоном в карету, а я думаю обо всех отдавших жизнь за престол моего мужа. За мой престол. С другой стороны, не будь стольких жертв со стороны французов, я бы сейчас домой не ехала. И как во всем этом разобраться? Как наслаждаться счастьем, доставшимся ценой такого несчастья?
— Ни с кем больше не хочешь проститься? — спрашивает Адам.
— Только с отцом.
Отец подходит к королевскому экипажу с высокими застекленными окнами в золотых рамах, и я выставляю руку в окно. Он приехал. Как и обещал.
— Береги ее! — наставляет отец Адама строгим голосом. — В мои планы не входит потерять ее во второй раз.
Адам глубоко вздыхает и улыбается.
— В мои — тоже.
В воздух взлетает кнут, и отец сжимает мне руку.
— Auf Wiedersehen.
— Auf Wiedersehen! — кричит мой сын, а экипаж уже тронулся с места.
Я откидываюсь на бархатные подушки и в последний раз смотрю на Париж. Мы проезжаем недостроенную наполеоновскую арку в начале Елисейских полей, и сын возбужденно дергает меня за рукав.
— Maman, смотри!
Да. Справедливости ради надо признать, что Наполеону достался город, разоренный войной, и он сделал из него настоящее сокровище. Он ведь строил не одну эту арку в честь своей победы над австрийцами — на его счету мост Аустерлиц, дворец Броньяр, рю де Риволи, которая тоже пока не достроена. И хотя все это делалось, чтобы прославить самого себя, ему удалось создать что-то бессмертное. Именно за этим он сюда и пришел.