Перед выступлением 25 ноября 1741 года Елизавета дала перед иконой обет: если заговор будет успешен, никого не казнить смертью. Обет Елизавета Петровна выполнила. Миних, Остерман, другие временщики были выведены на эшафот, даже брошены на плаху, но в последний момент им объявили о помиловании. Елизавета провела чистку государственного аппарата и армии, повыгоняла со службы довольно много немцев, в том числе решительно ни в чем не повинных.
Гвардии и этого было мало: она требовала изгнания всех немцев за пределы государства Российского. Только это, по мнению гвардейцев, исключит на все времена немецкое иго, и в столице еле удалось удержать гвардию от немецкой резни.
Местами вспыхивали немецкие погромы; к чести русских будет сказано, они нигде не были массовыми, то есть нигде не били всех немцев подряд. Доставалось в основном тем, кто при Анне держался высокомерно и оскорблял чувства русского населения.
В лагере под Выборгом, среди войск, отправленных на войну со Швецией, против немцев поднялся настоящий бунт гвардейцев. И только энергия генерала Кейта, который схватил первого же попавшегося бунтовщика и позвал священника, чтобы тот подготовил солдата к расстрелу, остановила бунт.
Елизавета не поддерживала германофобии, ее режим не был ни террористическим, ни антизападным. Но все годы своего правления (1741–1761) Елизавета подчеркивала, что она — царица «чисто русская», иноземцам предпочтения не отдает и даже по-немецки говорит плохо.
Первые годы правления Елизаветы прошли под знаком выздоровления после правления Анны Ивановны (1730–1740). Возвращались сосланные, воссоединялись семьи, все дружно ругали «бироновщину». Что говорить — с переворотом 1741 года окончился довольно жуткий политический режим: «Бироновщина — реакционный режим в России 1730–1740 гг. при императрице Анне Ивановне, по имени Э. И. Бирона. Засилье иностранцев, разграбление богатств страны, всеобщая подозрительность, шпионаж, доносы, жестокое преследование недовольных»[94].
Все справедливо: это десятилетие вместило много чего, включая невероятную расточительность, жестокость, нарушение национальных интересов. Чудовищный кулак репрессий обрушился на страну… в первую очередь, конечно, на образованный и чиновный слой, на дворянство.
Называют разные цифры угодивших в Тайную канцелярию: от 10 до 20 тысяч человек. Вторая цифра, пожалуй, даже более точна, хотя тоже примерна. Полной же цифры мы не узнаем никогда, потому что многие дела совершенно сознательно сжигались, чтобы никто и никогда не узнал, кто и за что казнен или сослан.