Она нетерпеливо выслушала вопрос короля и ответила ему недовольным тоном:
– Зачем ты спрашиваешь нас? Разве мы можем дать тебе какой-нибудь совет! Ты ни на кого не обращаешь внимания с тех пор, как эта упрямая Шатобриан удостоила нас своим посещением. По твоему мнению, только она одна имеет вкус!..
– Вы кстати напомнили мне о графине Шатобриан, – сказал король, поспешно поднимаясь со своего места. – Как странно, что она не едет сюда… Брион также не привез до сих пор никакого ответа.
– Я не понимаю тебя, Франциск, – заметила с усмешкой герцогиня Ангулемская. – Стоит ли тратить столько хлопот и времени на эту женщину, которая несмотря на свое замужество осталась совершенным ребенком?
– Что делать! В последние месяцы, проведенные мной в Париже, я мало думал о ней, но образ ее сохранился в моем сердце. Я живо почувствовал это, когда вы произнесли имя графини Шатобриан! Как это ни кажется странным, но моя любовь нисколько не уменьшилась, хотя я, по-видимому, забыл ее.
С этими словами король неожиданно повернулся к замку, оставив спешные работы в саду и дам по своей привычке предаваться всецело поглотившему его впечатлению. Сестра и мать короля были хорошо знакомы с этой стороной его характера; но их удивило, что его могло так сильно взволновать воспоминание, потому что обыкновенно прошлое не имело для него никакого значения.
– Как мне надоела эта графиня, – сказала герцогиня Ангулемская после некоторого молчания, – нужно свести их, чтобы избавиться от нее; его страсть поддерживается неудовлетворенными желаниями!
Маргарита молчала.
После ссоры с мужем в Блуа графиня опасно занемогла, так что долго боялись за ее жизнь и умственные способности. Герцогиня Алансонская ухаживала за ней с самой нежной заботливостью; король со своей стороны выказал такое участие, на которое никто не считал его способным. Когда прошла опасность, он ежедневно посещал больную и относился к ней самым дружеским и искренним образом. При таких очевидных доказательствах глубокой привязанности короля к графине Шатобриан все, безусловно, верили распространившемуся тогда слуху, что весной Бюде будет отправлен в Рим, чтобы выхлопотать расторжение брака графини Шатобриан и благословение папы новой французской королеве. Только одна графиня ничего не знала об этом; когда она настолько поправилась, что могла принимать участие в разговорах, то всегда впадала в печальное настроение, когда речь заходила о супружестве, и с видимою боязнью избегала оставаться наедине с королем.
Наступила зима. Франциск по своему обыкновению решил переехать с двором в Париж; здоровье графини было уже в таком удовлетворительном состоянии, что она могла смело предпринять это путешествие. Все были уверены, что она поедет в Париж с графиней Алансонской и устроится окончательно при дворе, тем более что со времени своей болезни она не могла слышать имя графа Шатобриана без глубокого страха и отвращения.