Итак, я осталась в больнице.
— Сколько у тебя детей? — спросила меня как-то соседка по палате.
— Один.
— Один?! Да тебе еще рожать и рожать. У меня-то уже семеро, мне действительно больше невмоготу.
— Трудность заключается не в том, чтобы родить, а в том, чтобы вырастить.
— Конечно. Сейчас вынуждены работать и муж и жена, а за ребятишками присматривать некому.
В родильном доме я успела уже побывать дважды. В первый раз я уходила отсюда с ребенком на руках, гордая и счастливая своим материнством. Сегодня же я покидала его морально опустошенной и угнетенной, но отнюдь не отчаявшейся. Вернувшись домой, я тотчас принялась строить планы.
— Ко Чи Та, мне врач разрешил рожать спустя три года. К тому времени мы с тобой поднакопим достаточно денег, и я рожу тебе сына.
— Твоя идея не отличается оригинальностью. Если каждая семья, прежде чем обзаводиться ребенком, будет копить деньги, то что же станут делать бедняки, которые за всю свою жизнь не могут отложить и одного джа?!
Для преодоления жизненных трудностей необходимо обладать мужеством. Я, по-видимому, была лишена его и, подобно многим женщинам, которые из страха перед бедностью лишают себя предназначенного им природой счастья, пошла по линии наименьшего сопротивления.
Увидев у своего стола То То, я неимоверно удивилась.
— Здравствуй, Хлайн, — поздоровалась она. — Я тоже работаю в этом департаменте. Вот возьми. Мья Мья Тин просила передать тебе свою последнюю книгу.
— Спасибо. А ты в какой комнате сидишь?
— Рядом.
— Это твоя подруга? — спросила Свей Свей Мьин, когда То То ушла.
— Мы из одного общежития. А ты ее знаешь?
— Да нет. Просто слышала, будто она добрая знакомая У Тан Лвина.
— Ну и языкатый у нас народ! Она только сегодня впервые пришла на работу, а о ней уже болтают невесть что.
Одного имени У Тан Лвина, человека сомнительной репутации, было достаточно для того, чтобы скомпрометировать девушку, но я-то знала порядочность То То, поэтому так решительно отвергла возведенную на нее напраслину.
— Хлайн, тебя к телефону, — услышала я. «Вероятно, Ко Чи Та, — с досадой подумала я. — Сейчас скажет, что опять задерживается, чтобы к ужину его не ждала».
— Хлайн, — это действительно был он, — бабушке Мьин совсем худо. Я поеду к ней. Домой вряд ли сегодня вернусь.
— Может быть, и мне туда приехать?
— Не надо. Дом без присмотра оставлять не следует. В случае чего я тебе позвоню.
Домой я возвращалась нехотя. Долго в ту ночь не могла уснуть и стала читать новый роман Мья Мья Тин. В нем была описана жизнь студентов нашего общежития. За вымышленными именами я без труда угадывала знакомых мне людей. У всех судьба сложилась по-разному. Вот героиня, стремившаяся к недосягаемым вершинам, легко отступила, даже не попытавшись их достигнуть. Другая была более удачливой, с чьей-то помощью добилась желаемого. Третья, страдавшая от рождения тяжелым недугом, погибла в юном возрасте. Это — Твей Твей, это — Чи Мей У, это Ти Та Нве, а это — это я… Жаль, что Мья Мья Тин не нашла нужным описать себя. Она постоянно была для нас примером человека волевого и последовательного, и ее образ наверняка снискал бы симпатии читателей.