– Отец, поехали обратно в Суздаль?
– Что ты?
Разговор этот почти привычен, Андрей начинает его всякий раз, как только бывает возможность.
– К чему тебе Киев?
– Что говоришь-то! Я столько лет и сил потратил.
– Когда-то Шимонович тебе твердил, что не нужен Киев, лучше свою Суздальскую землю крепить, пока ты слушал, все добром было, а как за Киев с Изяславом сцепился, так и покоя не знаешь. Сидеть на престоле, зная, что все четыре ножки тайно и явно грызут сородичи, ждать напастей, заговоров, нужно ли?
– Киев моя отчина и дедина, я его заслужил.
– Убьют тебя здесь.
Юрий чуть помолчал, потом мрачно поинтересовался:
– Знаешь что?
– Нет, слышал, что бояр недовольных много.
– Бояр везде недовольных много, в Ростове вон сколько было, да видишь, выжил, – натянуто рассмеялся Долгорукий.
– Знаю я, кто тебя тут держит, мачеха проклятая! Ей Суздаль негоден, видишь ли, мал и далеко находится. Ей цареградские дворцы подавай. Погубит она тебя.
– Андрей, знаю, что Ольгу не любишь, только об одном прошу: если со мной что случится, братьев не обижай. Я сам был от второй жены, знаю, что такое быть последним.
Сын только мотнул головой, едва ли это было согласием. Юрий вздохнул:
– Вот то-то и оно, куда же я в Суздаль к тебе их привезу, пусть уж мы тут будем…
– Тогда я уеду!
– Куда?
– Во Владимир, куда же еще?
Князь долго молчал, потом вздохнул:
– Езжай.
Снова помолчали, потом Андрей тихо не то сказал, не то спросил:
– Из Вышгорода икону Божьей Матери, что Лукой писана, с собой заберу.
Князь невольно ахнул, это было почти святотатством:
– Кто ж тебе даст?!
– Сам тихо увезу, а там пусть догоняют. Суздальской земле тоже благодать нужна, не все Киеву.
Конечно, это справедливо, но Юрий понимал, что Андрею несдобровать, если пропажу обнаружат и попытаются вернуть.
– Не бойся, не попадусь. Тебе сказал, чтобы ты знал. Надеюсь, что не выдашь и дружину вслед не пошлешь.
Вот и все, вот и снова остался один… Андрей, самый разумный, иногда казалось, что это он старше, это он много прожил и все знает. Но теперь Андрей уедет, и останется только ждать, пока и впрямь не убьют или не придет новый Изяслав, чтобы прогнать из Киева.
А Юрий вдруг понял, что он не просто устал, он смертельно устал. Столько лет гнался, добивался, воевал, а теперь вот сидит прочно, и жить стало вроде незачем. От этой нелепой мысли стало смешно. Сын подивился:
– Чему?
Попытался объяснить, Андрей понял, кивнул:
– Потому и зову с собой, там дел непочатый край, там новое Великое княжество создавать надо, жить есть зачем.
– Андрей, придет время, не объявляй Суздаль Великим княжением, не разваливай Русь.