Зардевшаяся Янка вздрогнула так, будто ее ударили. Она поднялась.
– Гляжу я на тебя и дивлюсь без меры, – поспешно рек Карп. – Пребывала бы ты в девицах – иной сказ, но ведь ты была в замужестве. Через твой грех братья разодрались…
– Ступай вон, питух беспробудный! – оборвала его Янка. Она решительной походкой подошла к Карпу и, схватив его за руку, потянула к двери.
– Ты что, совсем взбеленилась? – растерянно бормотал Карп, поднимаясь.
– Иди вон! – Янка указывала на дверь.
– Отпусти меня, сам пойду! – Карп, пошатываясь, направился к выходу. В который раз он принимался за поучения и в ответ получал недовольство. Это сейчас его угнетало даже больше, чем исчезнувшая надежда в другой раз явиться в поварню.
Карп, выйдя из поварни, услышал смех Янки, который показался ему нервным.
Была на сердце саднившая рана, Янка присыпала ее забвением. Карп растравил рану. Янка долго не могла обрести обычного душевного состояния, в котором были и временное примирение с положением рабы, и вера в скорую желанную перемену. Память настойчиво возвращала ее в прошлую, казавшуюся сейчас почти призрачной жизнь.
Утро выдалось ненастным и тихим. Туман гулял над землей седым хмурым воеводой. Он поднимался с реки, нависал над полем, елозил по ложбинам и оврагам. Нехотя накрапывал дождик, навевая тоску, лень и сон.
И туман, и нудный шум дождя, и первые пожелтевшие листья на березе, росшей на дворе – все это посеяло в душе у Янки неясную тревогу. Но к полудню подул ветер и разогнал тучи, выглянуло солнце, и сразу потеплело и повеселело.
Янка спустилась в погреб. Вчера муж подавил там пустой кувшин – она решила собрать из черепков кувшин, обвязать его лыком и хранить в нем сыпь. Янка присела на корточки и стала собирать черепки с земляного пола. Внезапно кто-то перенял свет. Янка оглянулась и увидела стоявшего в дверях Нечая, брата мужа.
– Зачем свет перенял? – упрекнула она.
– Собирайся, боярин твой заждался на поляне, – сообщил Нечай.
Черепки выпали из рук Янки. Она замерла, затем машинально поправила повой и встала.
– Куда же я пойду? Обед скоро, – развела недоуменно руками Янка, в то же время испытывая нарастающее желание бежать тотчас к милому другу.
– Сами управимся. Я скажу Зайцу, что ты за лозняком в лес пошла. Он поверит.
– А как не поверит? Что тогда? – спросила Янка, полагая, что именно такие слова и должна сейчас говорить.
– Иди, иди. Не бойся!
Янка поспешно сгребла черепки в угол погреба и, поднявшись, настороженно осмотрела двор.
– Полно тебе чужим красу дарить, дай и сродственникам попробовать, – игриво молвил Нечай и обнял Янку.