Они коротко глянули в лицо друг другу, и немного сконфуженный Тарас сказал торжественно:
— Я от всей души приветствую тебя, мой однополчанин, на земле уральской!..
— Давай без церемоний, — смутился Петер, тронутый его волнением.
— Тогда поехали, хозяйка ждет.
— Как, опять ехать?
— Здесь рукой подать, километров тридцать. Вон, за теми ближними горами.
Петер лишь сейчас обратил внимание, что по всему горизонту тянулась невдалеке сплошная цепь синих гор. Он сдернул свою кепчонку, всматриваясь туда, на северо-восток, где прибойной волной вздыбились а замерли неспокойные отроги Уральского хребта. Петер молча одолевал теперь собственное волнение. Тарас ни словом, ни жестом не мешал этой его встрече с Уралом, где сложил буйную голову латышский стрелок Андрей Мартынович Лусис. Петер сам сказал, вернувшись к яви:
— Едем, драугс, чего мы стоим…
Видавший виды «газик» обогнул райцентр и въехал в пойменный лесок, за которым угадывалась река. На паромной переправе скопилась целая дюжина грузовиков, но паромщик, шустрый мужичок лет сорока пяти, тотчас пропустил воеводинский «газик» вне очереди, сказав что-то вполголоса заворчавшим было шоферам.
— Река быстрая, — заметил Петер, с любопытством приглядываясь к тому, как старый катерок плавно разворачивал паром на самом стрежне, чтобы пристать к бревенчатому причалу против течения. — Похожа на Гаую, — добавил он.
Тарас утвердительно наклонил голову: ну конечно, Петер думал сейчас об отце. Может быть, и отец его, переправляясь через эту реку в восемнадцатом году, тоже вспомнил родную Гаую, что бежит торопливо к морю, огибая живописные высоты Сигулды — латвийской Швейцарии.
Когда же сноровистый «газик» с разгона вымахнул на гребень каменистого увала, откуда открылся вид на всю речную долину, окаймленную крутобокими шиханами, обычно сдержанный Петер вдруг заговорил на высокой ноте:
— Ого, какая панорама! Это не Сигулда, это настоящая Швейцария!
Тарас улыбнулся: он так и знал, что Петер невольно сравнит свою родную Сигулду с этим уральским предгорьем, не догадываясь еще, какая горная даль откроется ему через десяток километров. И Тарас начал объяснять что к чему: где тут прорывалась в июле восемнадцатого года партизанская армия Блюхера и Каширина, у подножия каких гор завязывались жестокие арьергардные бои с белой конницей, преследовавшей красных буквально по пятам, где устраивали засады дутовцы.
Петер только покачивал головой. Сдвинув суконную кепочку на затылок, морща лоб, он то оглядывался по сторонам, когда из-за ближней горы выдвигалась новая, то напряженно смотрел на горизонт, где в размытой сини апрельского полдня четко рисовались причудливые нагромождения дальних отрогов.