— Я думал об этом, — заметил Нечаев.
— Тем лучше. Если каждая война родит своих героев, то каждая большая стройка выдвигает своих капитанов…
Минутка обернулась целым часом. Было совсем темно, когда Нечаев вышел из здания обкома. Коротки зимние дни, не успеешь оглянуться, как наступает вечер. А до весны надо успеть многое, не надеясь на то, что строители привыкли наверстывать упущенное весной. Не предполагал Нечаев, что ему, кончившему Академию общественных наук, придется еще «грызть гранит» и строительной науки.
На следующий день с утра, не заезжая в горком, он отправился в восточный жилой массив. За прошлую осень город снова шагнул в открытую степь: свежие котлованы теперь угадывались и там, куда в девятнадцатом году не раз вымахивала белая конница, пытаясь с ходу ворваться на окраины города. Нечаев пожалел, что не удосужился поговорить ни в обкоме, ни в проектном институте о том, как архитектурно увековечить последние огневые позиции тех славных рабочих полков, которые сто дней и сто ночей отбивали все кавалерийские атаки на этот степной В е р д е н. На юге красных и белых разделял тогда сам батюшка Яик, на севере до оборонительного пояса еще далековато, но здесь, на востоке, экскаваторы уже выходят на самое поле боя. Тут земля щедро полита кровью: будущие новоселы должны знать, на какой земле живут.
Ночью выпал обильный снег. Бульдозеры расчищали подъездные пути к объектам, а следом, натужно грохоча моторами, двигались тяжелые грузовики с железобетоном, громоздкие панелевозы. В утреннем белесом небе плавно разворачивались длинные стрелы башенных кранов. Стройка оживала после метельной ночи.
Юрий Воеводин еще из окна участковой конторки увидел машину секретаря горкома и вышел, чтобы встретить Нечаева.
Они поздоровались, мельком оглядывая друг друга. Оба крепкие, сильные, только Юрий повыше Нечаева, зато тот плотнее.
— Не собрать ли нам сюда наших дворников для очистки стройплощадок? — посмеиваясь, сказал Нечаев.
— Мы скоро заканчиваем, Ярослав Николаевич. Ну и подвалило снежку!
— На всех не угодишь. Крестьяне торжествуют, а строители огорчены. Идем, показывай.
— Что вас конкретно интересует?
— Начнем с ваших графиков.
Они вошли в дощатую конторку, где возле раскаленной железной печки орудовал ночной сторож, инвалид.
— Хватит вам, Тимофеич, подбрасывать уголек, дышать нечем, — сказал Юрий и распахнул дверь в соседнюю комнату.
Нечаев осмотрелся. Прорабские конторки ничуть, наверное, не изменились с той довоенной строительной эры, что много раз описана в романах. Та же краснобокая печурка, тот же оцинкованный бачок с солдатской кружкой, надежно пристегнутой цепочкой. Обшитые фанерой стены так же увешаны разными графиками, будто время не властно над этими времянками, вокруг которых поднимаются капитальные кварталы.