«Это как-то неправильно, – наверняка подумал Профессор. – А где все эти мольбы о пощаде или атака исподтишка?»
– Ты кто? – спросил Профессор. – И зачем шпионил за мной?
– Яшка меня зовут, – я вздохнул, продолжая сидеть отвернувшись. – Я думал, что великолепно замаскировался, но меня раскрыли. И кстати – там поется гангнам, а не мур-мур!
– Что?!
– А то, что переделывать чужие песни, если, конечно, это не концептуальный и стилизованный ремикс, – просто ерунда. К чужому творчеству надо относиться с уважением!
Агент 013 пришел в себя, прищурился и исподлобья взглянул на меня. Наверное, цвет шерсти тоже послужил подсказкой, но вот последняя тирада точно позволила дяде вспомнить, где он меня до этого видел.
– Яшка, значит, – прошипел Профессор. – Ну-ну. И как я сразу-то не догадался…
* * *
(Дописано со слов Профессора, благородно согласившегося представить себя в третьем лице)
Уже не первый год в предвкушении отпуска агент 013 наступал на одни и те же грабли – брал его где-то на неделю больше, чем нужно. Почему? Ну а как же: нервная работа, боевые операции, нерадивые напарники, которых надо направлять на путь истинный, вредное начальство… все это наводило на мысли о необходимости долгого и размеренного отдыха, наполненного ничегонеделаньем и лежанием на диване. Желательно – носом в сметане.
Представляя это сладкое времяпровождение, невозможно было вообразить, что отпуск может надоесть. Профессор предвкушал прогулки по тенистым паркам Харькова, философские размышления о жизни в аккуратных аллеях зоопарка и, конечно, катание на канатной дороге – хорошо бы прошмыгнуть мимо билетерши в кабинку с номером тринадцать, выкрашенную в черный цвет. А после – вечера в кругу родни и друзей, и все, без сомнения, все до единого должны внимать профессорским рассказам с восхищением.
Это казалось таким манящим и радостным – и во время сбора вещей, и перед перемещением, и даже в первые сутки пребывания у родни.
Однако потом мечта об отдыхе обросла неприглядной явью. На тенистых улицах было то слишком жарко, то слишком людно. Это если не считать того времени, когда шел дождь. Половину вольеров в зоопарке закрыли на реконструкцию, и он напоминал строительную площадку, на которую зачем-то запихнули зверей, орущих детишек с розовой сахарной ватой и нервных взрослых. Канатная дорога работала только по выходным, да еще и дверцу в тринадцатую кабинку заварили железными прутьями крест-накрест. Нечистой силы боятся, не иначе.
Дома дела обстояли не лучше.
После радостной встречи, наполненной восклицаниями «как мы соскучились!», «наконец отдохнешь как следует!» и «здесь все тебя ждали!», наступили до того унылые будни, что Профессор уже к третьему дню буквально лез на стену и мечтал, чтобы его срочно вызвали на важное и интересное задание. Хотя, в принципе, сгодилось бы любое, лишь бы подальше от Харькова.