– Ты молодец, Митя. – Я перевёл взгляд на рослую плечистую девицу, лежащую под столом с половинкой лаптя в зубах. – Выноси их по одной к главным воротам, там Еремеев с ребятами на подходе. Пусть вяжут, доставляют в отделение, складируют в поруб…
– Там бесы сидят, – напомнила моя домохозяйка. – Не позволю у себя на дворе греховодить! Мы тута один дом свиданий прикрыли, а ты его у меня в порубе открыть хошь?!
– Складируйте в царскую тюрьму, – поправился я. – Постановление об аресте и обвинение предъявим завтра утром, а там пусть с ними церковные власти разбираются.
– Слушаюсь, батюшка сыскной воевода! – гаркнул он и осторожно покосился на Ягу.
– Иди ужо, не трону, – сурово сплюнула бабка. – Считай, что героическим деянием исправил прошлый промах…
Вот и замечательно. Я, честно говоря, немножко волновался по этому поводу, ибо наша бабушка быстро обид не прощает. Вдохновлённый победой и похвалой, мой деятельный напарник перетаскивал побитых монашек по три штуки за ходку. Мы же углубились в рассматривание бумаг гражданки Февронии, в миру Фёклы, допустив таким образом преступную оплошность – мы забыли о ней самой. А когда я повернул голову к кровати, заслышав какой-то лёгкий шорох, то было уже поздно…
– Стоять! Руки вверх! – заорал я, видя, как из комнаты пытается выскользнуть одетый в серое толстенький бес на тонких ножках. Останавливаться и поднимать руки он, естественно, не стал, но рванул с места в кавалерийский галоп навстречу судьбе…
– Не уйдёт, – сквозь зубы выдохнула Баба-яга, одним широким взмахом от бедра пуская вслед бесу огненный шар.
Попадание было убийственно точным: от маленького злодея не осталось даже полной горсти пепла, но…
– Наша энто вина, Никитушка, – глухо простонала бабка, указывая на всё так же лежащую вдоль кровати настоятельницу. Только теперь из её груди торчала чёрная рукоять ножа!
Кто-то убирает опасных свидетелей, без жалости и малейшего сочувствия. Я почувствовал, что вся эта афера с мечом-кладенцом имеет двойное, а то и тройное дно.
– Кощей?
– Он, соколик, больше некому. И почерк его, и характер. Сколь верно слуги всякие ему ни служат, а для него они всё одно что грязь под ногтями. И чую я, что нам с тобой за ответами вновь на Лысую гору лететь придётся…
Домой, в родное отделение, мы вернулись уже за полночь. «Воскрешение участкового» естественным образом отложилось до утра, сегодня уже не было ни сил, ни настроения.
Поиск царевны тоже был вынужденно отложен, мне требовалось время, скрипка и две порции табаку. Шучу. Хотя это очень грустная шутка, ведь на самом деле великому сыщику с Бейкер-стрит и одной затяжки бы не потребовалось, чтоб раскрыть всё это дело. А я мало того что ничего решить не могу, так ещё и прячусь от всего мира в бабкином тереме! Меж тем как в деле о краже меча-кладенца появляются всё новые фигуранты и, что хуже всего, трупы.